Книга: Коротаев Андрей Витальевич, Гринин Леонид Ефимович, Гринин Антон Леонидович «Эволюция. Срезы, правила, прогнозы. Ежегодник»

Андре́й Вита́льевич Корота́ев (род. 17 февраля 1961 года, Москва) — российский учёный, работы которого носят междисциплинарный характер и исследуют широкий спектр вопросов демографии, социологии, истории, экономики, футурологии, исламоведения, арабистики, африканистики, палеонтологии, эволюционной биологии, Большой Истории, фольклористики, культурной антропологии, математического моделирования, системного анализа и т. д. Создатель математической модели демографического будущего России, позволившей предложить обоснованные рекомендации по выходу из российского демографического кризиса^[1]. Автор одного из наиболее убедительных^[2] математических объяснений закона гиперболического роста численности населения Земли и феномена «Арабской весны»^[3][4][5][6], создатель теории нелинейной социальной эволюции^[7]. Один из основоположников клиодинамики^[8]. В последние годы Коротаевым был сделан особо серёзный вклад в разработку общей теории социальной эволюции, вообще, и в исследование эволюции Мир-Системы, в частности^[7].

Заведующий кафедрой современного Востока РГГУ, д. ист. н., профессор. Ведущий научный сотрудник Института востоковедения и Института Африки РАН. Профессор Факультета глобальных процессов МГУ[2]. Соредактор международных журналов Social Evolution & History и Journal of Globalization Studies^[9]. Координатор Проекта «Комплексный системный анализ и моделирование мировой динамики» Президиума РАН (совместно с А. А. Акаевым и Г. Г. Малинецким)^[10]. Лауреат Фонда содействия отечественной науке в номинации «Лучшие экономисты Российской академии наук» (2006). Лауреат золотой медали Н. Д. Кондратьева 2012 года «за выдающийся вклад в развитие общественных наук»^[11].

Биография

Андрей Витальевич Коротаев родился 17 февраля 1961 года в Москве.

Окончил Институт стран Азии и Африки при МГУ. Кандидат исторических наук (1990), доктор философии Манчестерского университета (1993), доктор исторических наук (1998).

C 1994 преподает в Российском государственном гуманитарном университете (РГГУ). С 1998 г. — профессор. В 1998—2001 годах — заведующий Отделением социальной антропологии Института культурной антропологии (ИнКА) РГГУ.

В 2001—2004 гг. — профессор кафедры общей социологии, заведующий Программой «Антропология Востока» ГУ-ВШЭ.

В 2003—2004 гг. проводил научные исследования в Институте высших исследований в Принстоне (США).[3]

С 1989 работает в Институте востоковедения РАН. С 2002 г. — ведущий научный сотрудник.

С 1999 работает в Институте Африки РАН. С 2002 г. — ведущий научный сотрудник.

Области научных интересов и основные научные достижения

Математическое моделирование исторической, социальной, экономической и демографической динамики. Клиодинамика

Моделирование глобальной социальной динамики

В этой области научного знания им было предложено одно из наиболее убедительных математических объяснений закона гиперболического роста численности населения Земли. Им и его коллегами, А. С. Малковым и Д. А. Халтуриной, было показано, что гиперболический рост населения мира и квадратически-гиперболический рост мирового ВВП (а также гиперболический рост мировой грамотности и урбанизации, квадратически-гиперболический рост численности городского и грамотного населения мира и т. п.), наблюдавшиеся вплоть до 1970-х гг., можно объяснить как продукт положительной нелинейной обратной связи второго порядка между демографическим ростом и технологическим развитием.

Динамика численности населения мира, в миллиардах чел., 10000 г. до н. э. — 2000 г. н. э.

Эта положительная обратная связь может быть схематически описана следующим образом: технологический рост — рост потолка несущей способности земли (расширение экологической ниши) — демографический рост — больше людей — больше потенциальных изобретателей — ускорение технологического роста — ускоренный рост несущей способности земли — ещё более быстрый демографический рост — ускоренный рост числа потенциальных изобретателей — ещё более быстрый технологический рост — дальнейшее ускорение темпов роста несущей способности земли и т. п.^[12].

Успешное предсказание второй волны (2011 г.) мирового финансово-экономического кризиса

В своей статье «О возможности предсказания нынешнего глобального кризиса и его второй волны», опубликованной в декабре 2010 г. в № 6 академического журнала «Экономическая политика» (с. 39-46), Аскар Акаев, Виктор Садовничий и Андрей Коротаев написали, что «начало второй кризисной волны прогнозируется в июле-августе 2011 года»^[13]. Прогноз оказался точным и в августе действительно возникла кризисная волна.

На стыке глобальной социальной и биологической макродинамики

Динамика мирового биоразнообразия в фанерозойскую эпоху

Совместно с А. В. Марковым Коротаев показал применимость гиперболических и гиперэкспоненциальных моделей положительной обратной связи для математического описания макродинамики биологического разнообразия^[14] и долгосрочного эволюционного роста размера генома^[15]. Коротаев и Марков показали, что динамика родового разнообразия фанерозойской биоты значительно лучше описывается гиперболической моделью, широко используемой в демографии и макросоциологии, чем традиционно привлекавшимися для этой цели экспоненциальными и логистическими моделями, заимствованными из теории динамики популяций. Если последние предполагают отсутствие влияния межтаксонных взаимодействий на динамику разнообразия, за исключением соревнования за свободное экологическое пространство, то гиперболическая модель предполагает наличие в развитии биоты нелинейной положительной обратной связи второго порядка. Коротаев и Марков показали, что в развитии биоты имеется нелинейная положительная обратная связь второго порядка между разнообразием и структурой сообществ (больше родов — выше альфа-разнообразие, то есть среднее число родов в одном сообществе — сообщества становятся более сложными, устойчивыми и «забуференными» — растет «таксономическая емкость» среды и средняя продолжительность существования родов; снижается темп вымирания — рост разнообразия ускоряется)^[16]. Разработанная ими математическая модель динамики биоразнообразия, основанная на этом предположении, была подтверждена эмпирическими данными по динамике альфа-разнообразия^[17].

Моделирование взаимодействия трендовой и циклической макродинамики, а также фазовых переходов в истории

Каир, 25 января 2011 г.

Коротаев внёс заметный вклад в развитие математических моделей вековых социально-демографических циклов, разработав целый класс моделей, математически описывающих взаимодействие между тысячелетней трендовой и вековой циклической динамикой (см., например, его книгу «Долгосрочная политико-демографическая динамика Египта: Циклы и тенденции»^[18]). Им (совместно с его коллегами) была также разработана модель возникновения социально-политических потрясений в процессе выхода социальных систем из мальтузианской ловушки (т. н. «ловушка на выходе из ловушки»^[19])^[5] и показана её эффективность применительно к анализу волны революций на Ближнем Востоке в 2010—2011 гг.^[3].

Математическое моделирование демографического будущего России и кондратьевской волновой динамики

«Русский крест»: кривые рождаемости и смертности (на 1000) в России в 1982—2001 гг.

Совместно с Д. А. Халтуриной Коротаевым было также предпринято очень важное исследование факторов и механизмов современного российского демографического кризиса, т. н. «Русского креста»^[20] (послужившее основой для сценарного математического моделирования демографического будущего России^[21]), а в сотрудничестве с С. В. Цирелем ему впервые удалось выявить при помощи спектрального анализа кондратьевские волны (а также циклы Жюгляра и Китчина) в мировой динамике ВВП на статистически значимом уровне^[22]. Им были также выявлены кондратьевские волны в мировой динамике инновационной активности^[23].

Мир-системный анализ

Мир-Система 11 в.

В сотрудничестве со своими коллегами он показал, что до 1973 г. гиперболический рост численности народонаселения мира сопровождался квадратически-гиперболическим ростом мирового ВВП, разработав, вместе с тем, систему математических моделей, описывающих не только этот феномен, но и выход Мир-Системы из режима с обострением после 1973 г.^[24]. Вслед за Андре Гундер Франком А. В. Коротаев значительно удревняет датировку начала формирования Мир-Системы, однако идёт значительно дальше А. Г. Франка, датируя начало этого процесса IX тысячелетием до н. э. и связывая его с началом неолитической революции в Западной Азии^[25]. Именно там, в Западной Азии, и находился, по мнению А. В. Коротаева, центр Мир-Системы первые тысячелетия её существования^[26]. А. В. Коротаевым был также предложен новый подход, в рамках которого в качестве наиболее важного механизма интеграции Мир-Системы рассматриваются генерация и диффузия инноваций. Наряду с прочим предлагаемый подход предполагает и пересмотр определения мир-системного ядра, в качестве которого в этом случае предлагается понимать скорее не мир-системную зону, эксплуатирующую другие зоны, а ту зону Мир-Системы, которая имеет наивысшее соотношение между сгенерированными внутри неё (и получившими распространение в других зонах) и заимствованными из других зон инновациями, ту зону, которая выступает в качестве донора инноваций в значительно большей степени, чем в качестве их реципиента. Им также предложен ряд прогнозов развития Мир-Системы^[27], в том числе (совместно с коллегами) им был предложен расчёт динамики сближения уровня жизни центра и периферии Мир-Системы, в соответствии с которым этот разрыв должен снизиться с современного уровня 7:1 до уровня 4,5:1 к 2050 г.^[28].

Исследование современных тенденций мирового развития

«Земля ночью»

Совместно с Д. А. Халтуриной Коротаев показал, что начало 1970-х гг. было важной вехой не только в глобальном демографическом, но и в глобальном экономическом переходе (а также и в глобальном социокультурном переходе), вехой, обозначившей начало выхода Мир-Системы из режима с обострением, начало замедления (и стабилизации) развития Мир-Системы по многим ключевым показателям^[29]. Ими было также показано, что наметившаяся в последние годы тенденция к выравниванию уровня экономического развития высоко экономически развитых стран, с одной стороны, и средне- и слаборазвитых, с другой, является достаточно логичным следствием нарастающей реальной глобализации, невозможной без роста прозрачности экономических границ, а также результатом роста уровня образованности населения развивающихся стран и тесно связанного с этим продвижения к завершению демографического перехода, то есть результатом того, что к 1990-м гг. большинству стран третьего мира удалось добиться резкого роста грамотности (это, с одной стороны, стимулировало экономический рост, а с другой стороны, способствовало сокращению рождаемости и очень значительному замедлению темпов роста населения). Коротаев и Халтурина показали, что в результате всех этих процессов в последние годы в большинстве стран периферии наблюдаются темпы роста ВВП на душу населения, значительно более высокие, чем в большинстве стран центра, а значит, и происходит совершенно закономерное достаточно быстрое сокращение разрыва по уровню жизни между «развитыми» и «развивающимися» странами^[30]. При этом Коротаевым и Халтуриной было показано, что сокращение это идет заметно более быстрыми темпами, чем шло нарастание данного разрыва вплоть до начала 70-х гг. прошлого века. Они обращают особое внимание на то обстоятельство, что перелом двухвековой тенденции к росту разрыва по уровню жизни между центром и периферией на тенденцию к сокращению этого разрыву с удивительной точностью (практически до года) совпал по времени с переломом целого ряда других многовековых (и даже иногда многотысячелетних) тенденций на прямо противоположные. Речь идет в том числе и о переходе от многотысячелетних тенденций к увеличению относительных темпов роста населения и ВВП (а также ВВП на душу населения) к прямо противоположным тенденциям к уменьшению этих темпов и о переходе от многотысячелетней тенденции к уменьшению эффективности использования энергии к прямо потивоположной тенденции к росту этой эффективности. Коротаев и Халтурина показывают, что совпадение это отнюдь не случайно и отражает тот факт, что мы имеем здесь дело с разными сторонами единого процесса развития Мир-Системы, с разными сторонами единого процесса выхода Мир-Системы из режима с обострением (представляющего собой по сути дела фазовый переход^[31]) и началом движения к траектории устойчивого развития^[32].

Кросс-культурные исследования

А. В. Коротаев явился в отечественной науке пионером использования в исторической антропологии методики формальных кросс-культурных исследований, основанной на статистическом анализе кросс-культурных баз данных^[33]. Опираясь на эту методику, ему, например, удалось показать связь между глубокой христианизацией и разложением родовой организации^[34], между ростом культурной сложности среди неолитических обществ и ростом женской сексуальной свободы^[35], между исламизацией/арабизацией и родовой эндогамией^[36], а также выявить и объяснить (несколько контринтуитивную) связь между распространением ислама в странах Африки к югу от Сахары и снижением уровня полигинии в данных странах^[37]. Коротаев в этой области явился одним из пионеров использования формального количественного анализа распространения фольклорно-мифологических мотивов и генетических маркеров для глубокой исторической реконструкции^[38]. Работы А. В. Коротаева в этом направлении получили широкое международное признание и опубликованы в таких ведущих культурно-антропологических журналах мира, как Этнографическое обозрение, Current Anthropology^[39], World Cultures^[40], American Anthropologist^[41], Ethnology^[36], Journal of Anthropological Research^[42] , Cross-Cultural Research^[43], Journal of American Folklore^[44], Acta Americana^[45].

Теория социальной эволюции

Схематическое изображение однолинейной (слева) и многолинейной (справа) эволюции.

В этой области Коротаев известен прежде всего разработанной им совместно с Н. Н. Крадиным и В. А. Лыншей теорией нелинейной социальной эволюции. Эта теория исходит из того, что имеет смысл говорить не о линиях эволюции, а о непрерывном эволюционном поле. При этом в рамках этого поля мы вовсе не наблюдаем такой ситуации, при которой движение в любом направлении возможно в равной степени. Движение в некоторых направлениях в его рамках оказывается в принципе невозможным, в то время как движение в одном направлении будет менее вероятным, чем в другом^[46]. Коротаев известен также исследованиями по движущим силам социальной эволюции и роли субъективного фактора социальной эволюции^[47]. По мнению Коротаева, темпы социальной эволюции в архаических обществах были довольно низкими. Крупные макросоциологические сдвиги (переход от присваивающего хозяйства к производящему, появление развитой социальной стратификации, централизованных политических систем: вождеств, а затем ранних государств и их аналогов и т. п.) занимали столько времени, что практически не фиксировались сознанием людей. К тому времени, когда общество достигало качественно нового состояния, практически стиралась всякая память о предыдущем качественно ином состоянии. Начинало казаться, что всегда так оно и было, как оно есть сейчас, а главное по-другому «Мы», «люди» (то есть наш этнос) и жить не могут. Практически безраздельно господствовали «концепции» циклического времени и представление о совпадении «должного» и «сущего». Проблема выбора пути развития, как правило, просто не стояла «на повестке дня», ибо сам факт развития был далеко не очевиден. По мнению Коротаева, социальная эволюция архаических обществ и представляла собой естественноисторический процесс во многом потому, что она, как правило, просто не замечалась людьми, не фиксировалась их сознанием и не становилась предметом их забот и интересов. Выбор путей развития совершался практически без участия людей, что и позволяет считать социальную эволюцию архических обществ вполне стихийной. Качественный сдвиг происходит, по мнению А. В. Коротаева, в осевое время (VIII—III вв. до н. э.), так как именно в эту эпоху происходит появление и широкое распространение представлений о том, что общество со временем изменяется, что «должное» не совпадает с «сущим», что возможно более справедливое социальное устройство и что его можно достичь, приложив для этого определенные сознательные усилия; оформляются многообразные социальные идеалы; появляются, распространяются и развиваются организационные формы, в рамках которых ведется деятельность по претворению этих идеалов в жизнь, сразу как минимум во всех «центрах» осевого времени (Греции, Риме, Палестине, зороастрийском Среднем Востоке, Индии, Китае). Именно с этой эпохи социальную эволюцию человечества (по крайней мере той его части, которая тем или иным образом, прямо или косвенно прошла через осевое время) никак нельзя уже рассматривать как полностью (или почти полностью) естественноисторический процесс, обусловленный (даже в конечном счете) только или почти только одними объективными материальными факторами. Сознание все в большей и большей степени начинает определять бытие.

В 2001—2003 гг. А. В. Коротаев возглавлял научный проект РГНФ «Логико-математическое моделирование процессов социальной эволюции», а в 2006—2008 гг. — научный проект РФФИ «Выявление закономерностей функционирования и эволюции традиционных социально-политических систем Евразии». В ходе осуществления этих проектов А. В. Коротаеву и его коллегам удалось получить важные научные результаты. Например, им удалось проследить тенденции динамики численности городского населения североафриканско-евразийской «мир-системы», начиная с IV тыс. до н. э. и предложить математические модели, с неожиданно высокой степенью точности описывающие эту динамику. Ими были также предложены математические модели, описывающие демографическую, технологическую, политическую и культурную динамику этой мир-системы.

Переосмысляя Вебера: грамотность и «дух капитализма»

Протестантская этика и дух капитализма, первое издание

Коротаев и его коллеги показали, что протестантизм действительно оказал положительное влияние на экономическое развитие соответствующих модернизирующихся социальных систем, но не столько через «протестантскую этику» (как это было предложено Максом Вебером), сколько через распространение грамотности.^[48] Они обращают внимание на то обстоятельство, что в отличие от католиков, умение читать было протестантам жизненно необходимо для того, чтобы исполнять свой религиозный долг — читать Библию. Для католиков-мирян чтение Святого Писания не только не было обязательным, но и долгое время было запрещено. Если решением Тулузского собора 1229 г. было запрещено иметь при себе любые копии Библии и, особенно, в переводах на местные языки мирянам, то Таррагонский собор 1234 г. распространил запрет на духовных лиц, а Оксфордский собор 1408 г. запретил все переводы Святого Писания без исключения. Протестантские группы с самого начала не признавали этого запрета. В частности Лютер осуществил 1522—1534 гг. перевод сначала Нового, а затем и Ветхого Завета на немецкий язык, чтобы каждый немец мог читать Святое Писание на родном языке. Более того, протестанты рассматривали чтение Священного Писания в качестве религиозного долга любого христианина. В результате уровень грамотности и образования среди протестантов был, в целом, выше не только такового у католиков, но и у последователей других конфессий, у которых не было религиозного стимула к обучению грамотности. Было показано, что грамотное население имеет гораздо больше возможностей для получения и использования достижений модернизации, чем неграмотное. С другой стороны, грамотные люди могут характеризоваться большей инновационной активностью, которая резко увеличивает возможности для модернизации, развития и экономического роста. Кроме того грамотный бизнесмен, рабочий, солдат, изобретатель и т. д. оказывается эффективнее неграмотного не только благодаря способности прочитать контракты, инструкции и учебные пособия, но и благодаря более развитым навыкам абстрактного мышления. Эмпирические исследования, проведенные Коротаевым и его коллегами, подтвердили наличие довольно сильных и очень значимых корреляций между ранним переходом к массовой грамотности в модернизирующемся обществе и последующими высокими темпами экономического развития.^[49]

История Ближнего и Среднего Востока

Исследование Южной Аравии. Сабеистика

Древнесабейская посвятительная надпись Алмакаху

А. В. Коротаев внёс заметный вклад в разработку количественных методов анализа массовых эпиграфических источников с целью выявления основных тенденций эволюции древнеаравийских социальных систем. Использование этих методов позволило ему предпринять успешную попытку проследить общие тенденции эволюции социально-политических систем Северо-Восточного Йемена с X в. до н. э. по XX в. н. э.^[50] Особый научный интерес представляет открытие А. В. Коротаевым того факта, что йеменская племенная организация не является первобытной, а возникает только в раннее средневековье, приходя на смену («назло» упрощенным эволюционистским схемам) политической организации древних вождеств^[51], а также факта значительного укрепления родовой оргнанизации в Северо-Восточном Йемене в конце 1-го тыс. до н. э.^[52].

А. В. Коротаеву также впервые удалось достоверно установить факт существования в доисламской Аравии матрилинейных родовых групп^[53] и предложить адекватный перевод самой большой катабанской надписи, R 3566^[54].

Кааба.

Возникновение ислама

Возникновение ислама рассматривается А. В. Коротаевым и его соавторами в контексте социально-экологического кризиса в Аравии VI в. и адаптации к нему арабов. Ими показано, что в процессе этой адаптации произошло разрушение большинства аравийских царств, что сопровождалось развитием свободолюбивого «антицарского» этоса, кодифицированного в племенных исторических традициях и поэзии, что привело к формированию в Аравии конца VI—VII вв. политико-антропологического контекста, оптимального для формирования и распространения автохтонной аравийской монотеистической религии^[55].

Ближний Восток в средние века

Арабский халифат

Применительно к Ближнему Востоку историко-демографические исследования Коротаева показали, что общий тренд демографической динамики средневекового Египта был скорее восходящим, чем нисходящим. Вместе с тем, он показал, что несущая способность земли в средневековом Египте выросла заметно сильнее, чем численность его населения; при этом наблюдавшийся за этот период рост численности населения был многократно ниже аналогичного показателя для всех основных регионов Мир-Системы Старого Света (за пределами Ближнего и Среднего Востока). Коротаев продемонстрировал, что это было связано с некоторыми специфическими характеристиками политико-демографических циклов средневекового Египта; средневековые египетские политико-демографические циклы имели относительно небольшую (порядка 90 лет) продолжительность. В ходе непродолжительных средневековых египетских политико-демографических циклов население этой страны, как правило, не имело достаточно времени для того, чтобы в высокой степени заполнить экологическую нишу^[56].

ал-Азхар — главный архитектурный памятник средневекового Египта.

Политико-демографические коллапсы в средневековом Египте, как правило, происходили на уровне заметно ниже потолка несущей способности земли. Средневековый Египет страдал скорее от недонаселенности, чем перенаселенности; средневековое египетское население флуктуировало заметно ниже уровня потолка несущей способности земли, не выходя на этот потолок даже накануне политико-демографических коллапсов. Соответственно, модели политико-демографических циклов, связывающие политико-демографические коллапсы с заполнением экологической ниши и неплохо описывающие долгосрочную политико-демографическую динамику традиционного Китая, оказываются не вполне применимыми к средневековому Египту. Коротаев показал, что средневековую египетскую динамику лучше всего описывают математические модели, разработанные в качестве попытки сформулировать математически релевантную часть социологической теории Абд ар-Рахмана ибн Халдуна (1332—1406), то есть мыслителя, проведшего наиболее плодотворные годы своей жизни непосредственно в средневековом Египте^[57].

Критика

С. П. Капица, применительно к книге А. В. Коротаева и др. «Законы истории», отмечал:

К сожалению, общие вопросы применения методов математики к общественным явлениям также требуют большего внимания и понимания, чем это происходит на самом деле и о чём свидетельствуют некоторые публикации в серии «Законы истории». В ряде случаев речь может идти лишь о качественном, «мягком» моделировании, когда очень рискованно, если вообще допустимо, искать в модели более глубокий смысл^[58].

Работы

Основные книги

Образ Вавилонской башни использован в оформлении обложки всех изданий «Законов истории»

• Коротаев А. В., Халтурина Д. А. Мифы и гены: Глубокая историческая реконструкция. М.: Либроком/URSS, 2010. — ISBN 978-5-397-01175-4.
• Коротаев А. В., Халтурина Д. А. и др. Законы истории: Математическое моделирование и прогнозирование мирового и регионального развития. Изд. 3, сущ. перераб. и доп. М.: ЛКИ/URSS, 2010. — ISBN 978-5-382-01252-0.
• Глобальный кризис в ретроспективе. — М.: Либроком/УРСС, 2009. — ISBN 978-5-397-00998-0 (в соавторстве с Л. Е. Грининым).
• Гиперболический рост в живой природе и обществе М.: ЛИБРОКОМ/URSS, 2009 (в соавторстве с А. В. Марковым).
• Социальная макроэволюция: Генезис и трансформации Мир-Системы. М.: ЛИБРОКОМ/URSS, 2009 (в соавторстве с Л. Е. Грининым).
• Современные тенденции мирового развития. М.: ЛИБРОКОМ/URSS, 2009 (совместно с Д. А. Халтуриной). ISBN 978-5-397-00327-8
• Макроэволюция в живой природе и обществе. М.: ЛКИ/URSS, 2008 (в соавторстве с А. В. Марковым и Л. Е. Грининым). ISBN 978-5-382-00936-0
• Законы истории. Математическое моделирование развития Мир-Системы. Демография, экономика, культура. 2-е изд. М.: КомКнига/URSS, 2007 (совместно с А. С. Малковым и Д. А. Халтуриной). ISBN 978-5-484-00957-2
• Законы истории. Вековые циклы и тысячелетние тренды. Демография, экономика, войны.. 2-е изд. М.: КомКнига/URSS, 2007 (совместно с Н. Л. Комаровой и Д. А. Халтуриной). ISBN 978-5-484-00958-9
• Возникновение ислама: Социально-экологический и политико-антропологический контекст. М.: ОГИ, 2007 (совместно с В. В. Клименко и Д. Б. Прусаковым).
• Долгосрочная политико-демографическая динамика Египта: Циклы и тенденции. М.: Восточная литература, 2006. ISBN 5-02-018526-4
• Социальная история Йемена. М.: КомКнига/URSS, 2006.
• Русский крест: Факторы, механизмы и пути преодоления демографического кризиса в России. М.: КомКнига/URSS, 2006 (совместно с Д. А. Халтуриной).
• World Religions and Social Evolution of the Old World Oikumene Civilizations: A Cross-cultural Perspective. N.Y.: Edwin Mellen Press, 2004.
• Социальная эволюция. М.: Восточная литература, 2003.
• Pre-Islamic Yemen. Wiesbaden: Harrassowitz, 1996.
• Ancient Yemen. Oxford: Oxford University Press, 1995.
• Альтернативность истории. Донецк: ДО САМИ, 1992 (совместно с Манекиным Р.В., Шемякиным Я. Г., Ионовым И. Н., Дмитриевым М. В.).

Важнейшие статьи

• Родовая организация в социально-экономической структуре классовых обществ. Советская этнография. 1989. № 2. С.36—45 (совместно с А. А. Оболонковым).
• Некоторые проблемы моделирования социально-экономической структуры раннеклассовых и феодальных обществ. Народы Азии и Африки. 1989. № 3. С. 67—77 (совместно с Я. И. Кузьминовым).
• Apologia for «The Sabaean Cultural-Political Area». Bulletin of the School of Oriental and African Studies 57 (1994): 469—474.
• Некоторые проблемы социальной эволюции архаических (и не только архаических) обществ. Восток, 1995, № 5. С.211-220.
• Socio-Political Conflict in the Qatabanian Kingdom? (A preliminary re-interpretation of the Qatabanic inscription R 3566). Proceedings of the Seminar for Arabian Studies 27 (1997): 141—158.
• Origins of Islam. Acta Orientalia Academiae Scientiarum Hungaricae 53/3-4 (1999): 243—276 (совместно а В. В. Клименко и Д. Б. Прусаковым).
• Regions Based on Social Structure: A Reconsideration. Current Anthropology 41/5 (2000): 668—690 (совместно с А. А. Казанковым).
• Polygyny and Democracy: a Cross-Cultural Comparison. Cross-Cultural Research. 34/2 (May2000). P. 190—208 (совместно с Д. М. Бондаренко).
• Parallel Cousin (FBD) Marriage, Islamization, and Arabization. Ethnology 39/4 (2000): 395—407.
• «Galton’s Asset» and «Flower’s Problem»: Cultural Networks and Cultural Units in Cross-Cultural Research (or, the Male Genital Mutilations and Polygyny in Cross-Cultural Perspective). American Anthropologist. 105 (2003): 353—358 (совместно с В. де Мунком).
• Математические модели исторической демографии (Как хаос на микроуровне порождает предсказуемую динамику на макроуровне?). Общественные науки и современность. № 5. С. 140—154 (совместно с Д. С. Чернавским и А. С. Малковым).
• A Compact Macromodel of World System Evolution. Journal of World Systems Research 11/1 (2005): 79-93.
• Российский демографический крест в сравнительном аспекте. Общественные науки и современность. 2006. № 3. С. 105—118 (совместно с Д. А. Халтуриной).
• Return of the White Raven: Postdiluvial Reconnaissance Motif A2234.1.1 Reconsidered. Journal of American Folklore 119 (2006): 472—520 (совместно с Ю. Е. Берёзкиным и др.).
• Phanerozoic marine biodiversity follows a hyperbolic trend. Palaeoworld. Volume 16, Issue 4, December 2007, Pages 311—318 (совместно с А. В. Марковым).
• Компактная математическая модель экономического и демографического развития Мир-Системы (1-1973 гг.). Экономика и математические методы. 2008. № 4. С. 90-101 (совместно с А. С. Малковым и Д. А. Халтуриной).
• Гиперболический рост разнообразия морской и континентальной биот фанерозоя и эволюция сообществ. Журнал Общей Биологии. 2008. № 3. С. 175—194 (совместно с А. В. Марковым).
• A Spectral Analysis of World GDP Dynamics: Kondratieff Waves, Kuznets Swings, Juglar and Kitchin Cycles in Global Economic Development, and the 2008—2009 Economic Crisis. Structure and Dynamics. 2010. Vol.4. #1. P.3-57 (совместно с С. В. Цирелем).
• О возможности предсказания нынешнего глобального кризиса и его второй волны. Экономическая политика. 2010. № 6. С. 39-46 (совместно с А. А. Акаевым и В. А. Садовничим).
• Kondratieff Waves in Global Invention Activity (1900—2008). Technological Forecasting & Social Change. 2011. Vol. 78. P. 1280—1284 (совместно с Ю. В. Зинькиной и Ю. В. Божевольновым).
• Египетская революция 2011 г.: структурно-демографический анализ. Политические исследования (Полис). ЭкстраТекст. 2011. Вып. 1 (совместно с Ю. В. Зинькиной).

См. также

• Клиодинамика
• Законы истории
• Золотой миллиард
• Мир-системный анализ

Примечания

Литература об А. В. Коротаеве

• Ильин И. В. , Мазур И. И., Чумаков А. Н. (Ред.). Глобалистика. Энциклопедический справочник. М.: Альфа-М, 2012. С. 106.
• Милибанд С. Д. Востоковеды России: XX — начало XXI в. М.: Восточная литература, 2008 (ISBN 978-5-02-036365-6). Т. 1. С. 694—695.
• Молчанов А. В. Гипотеза сети сознания. Санкт-Петербург, 2006

Ссылки

• Сайт «Клиодинамика»
• Информация об Андрее Витальевиче Коротаеве на сайте РГГУ
• Информация об Андрее Витальевиче Коротаеве на сайте издательского холдинга «Учитель»
• Биография на портале ecsoman.ru
• Статья об А. В. Коротаеве на InterSci Complexity wiki с полным списком его публикаций
• Андрей Коротаев. Интервью Радио Свобода 12 февраля 2006
• Коротаев А. В. Макродинамика урбанизации Мир-Системы
• КОРОТАЕВ А. В. Сценарии будущего: Сингулярность уже рядом?
• Египетская революция 2011 г.: структурно-демографический анализ

Гри́нин, Леони́д Ефи́мович (1958, Камышин) — российский философ, историк, социолог, политантрополог, экономист, футуролог. Доктор философских наук, ведущий научный сотрудник Института востоковедения РАН, заместитель руководителя Евроазиатского центра мега-истории и системного прогнозирования[2], главный научный сотрудник и директор Волгоградского центра социальных исследований. Заместитель главного редактора журналов "Историческая психология и социология истории"^[1], «журнал "Философия и Общество"^[2]»,"журнал "История и современность"^[3]" соредактор международных журналов "Social Evolution & History^[4]" и 'Journal of Globalization Studies ^[5]'. Лауреат золотой медали Н. Д. Кондратьева 2012 года "за выдающийся вклад в развитие общественных наук" [3]

Образование

Закончил Волгоградский государственный педагогический институт в 1980 году.

• 1996. Кандидат философских наук. Тема диссертации — «Периодизация исторического процесса».
• 2001. Доктор философских наук. Тема диссертации «Роль производительных сил в мировом историческом процессе».

Основные направления научных исследований

Научные исследования Л. Е. Гринина связаны с проблемами общественных законов, социальной эволюции, движущих сил исторического развития, с теорией исторического процесса, его периодизацией, анализом его отдельных аспектов (производственного, политического), эволюцией государственности, а также анализом современных проблем глобализации. В области глобалистики, футурологии и универсальной истории научные интересы связаны с анализом современных проблем глобализации и модернизации; прогнозированием политического и социально-экономического развития мира; современным глобальным кризисом; экономическими циклами различной длительности и их моделированием; научно-информационной революцией и ее влиянием на глобальные процессы; историей глобализации и периодизацией глобальных процессов; анализом глобальных трендов в историческом процессе; сравнением глобальных процессов в природе и обществе.

• Теория истории
• Теория социокультурной эволюции
• Клиодинамика
• Большая История

Принцип производства

Наиболее важным вкладом Гринина в развитие теории исторического процесса является концепция принципов производства исторического процесса и производственных революций. Категория принципа производства благ стала обобщающей для таких понятий, как присваивающее хозяйство, производящее хозяйство, индустриальное производство и современное информационное производство. Каждое из этих понятий указывало на новое качество, смену принципов, лежащих в основе производства. Гринин выделяет четыре принципа производства благ: охотничье-собирательский; аграрно-ремесленный; промышленный; научно-информационный. Это деление стало основой для системной периодизации исторического процесса. Смена принципов производства связана с началом и совершением трех производственных революций: 1) аграрной; 2) промышленной; 3) научно-информационной (или НТР).

Теория производственных революций

Каждая из производственных революций имеет собственный цикл развития, в т. ч. каждая имеет два инновационных (качественных) этапа, между которыми лежит период распространения и усовершенствования инноваций в крупных регионах (период «модернизации»). Так, первый этап аграрной революции – переход к при-митивному ручному (мотыжному) земледелию и скотоводству начиная примерно с эпохи 12–9 тыс. лет назад; второй – переход к ирригационному или плужному неполивному земледелию начиная примерно с периода 5,5 тыс. лет назад. Первый этап промышленной ре-волюции начинается в XV–XVI вв. мощным развитием мореплавания и мировой торговли, техники и механизации на основе водяного двигателя, качественным усложнением разделения труда в мануфактуре и другими процессами. Второй этап – промышленный перево-рот XVIII – первой трети XIX в. – связан с внедрением различных машин и паровой энер-гии. Первый этап научно-информационной революции начался в 40–50-е гг. ХХ в. прорывами в автоматизации, энергетике, в области синтетических материалов, но особенно вы-разился в создании электронных средств управления, связи и информации. В настоящее время в мире идет процесс мощного распространения и усовершенствования инноваций. На базе теории производственных революций Грининым был сделан прогноз о вероятности второго этапа научно-информационной революции, который может начаться в 2030–2040-х гг. Судя по сегодняшним научным открытиям и достижениям (в генетике, медицине, био-, нанотехнологиях) второй этап этой революции, возможно, начнется с радикального роста возможностей влияния на изменения биологической природы самого человека. В целом же эта революция может стать революцией «управляемых систем», иными словами, широким развитием способности планируемо влиять и в целом управлять самыми разными природными и производственными процессами.

Публикации

Автор более 320 научных работ по философии, социологии, истории, антропологии, политологии, эволюционистике, включая 24 монографии, в том числе:

• Циклы, кризисы, ловушки современной Мир-Системы: Исследование кондратьевских, жюгляровских и вековых циклов, глобальных кризисов, мальтузианских и постмальтузианских ловушек. М.: УРСС, 2012. ISBN 978-5-397-02798-4, в соавторстве с А. В. Коротаевым.
• Macrohistory and Globalization Volgograd: ‘Uchitel’ Publishing House.
• От Конфуция до Конта: Становление теории, методологии и философии истории. М.: Издательство ЛКИ, 2011.
• The Evolution of Statehood. From Early States to Global Society. Saarbrucken: Lambert Academic Publishing, 2011
• Циклы развития современной Мир-Системы. Соавторы: А.В. Коротаев и С. В. Цирель. Москва: Либроком. 2011.
• Глобальный кризис в ретроспективе. — М.: Либроком/УРСС, 2009. — ISBN 978-5-397-00998-0, в соавторстве с А. В. Коротаевым.
• Социальная макроэволюция: Генезис и трансформации Мир-Системы. — М.: ЛИБРОКОМ/URSS, 2009, в соавторстве с А. В. Коротаевым.
• Макроэволюция в живой природе и обществе. — М.: УРСС, 2008. — ISBN 978-5-382-00936-0, в соавторстве с А. В. Марковым и А. В.Коротаевым.
• Государство и исторический процесс. Эпоха формирования государства: Общий контекст социальной эволюции при образовании государства. — М.: УРСС, 2007.
• Государство и исторический процесс. Эволюция государственности: от раннего государства к зрелому. — М.: УРСС, 2007.
• Государство и исторический процесс. Политический срез исторического процесса. — М.: УРСС, 2007. — ISBN 5-484-01008-X.
• Зависимость между размерами общества и эволюционным типом политии // История и математика: Анализ и моделирование социально-исторических процессов. — М.: КомКнига, 2007. — С. 263—303.
• Философия, социология и теория истории (издание четвертое). — М.: КомКнига, 2006 [4].
• Производительные силы и исторический процесс. 3-е изд. — М.: КомКнига, 2006 [5].
• Методология периодизации истории // Философские науки. — 2006. — № 8, 9.
• Глобализация и национальный суверенитет // История и современность. — 2005. — № 1.
• «Люди известности» — новый социальный слой? // Социологические исследования. — 2004. — № 12.
• The Early State and its Analogues // Social Evolution & History. — 2003. — Vol. 1.
• Генезис государства как составная часть процесса перехода от первобытности к цивилизации // Философия и общество. — 2001. — № 4 [6].
• Соотношение развития государства и производительных сил // Вестник МГУ. Серия 12. Политические науки. — 1999. — № 1.
• Формации и цивилизации // Философия и общество. — 1997. — № 1-2.

Примечания

Ссылки

• Леонид Ефимович Гринин