Книга: Даниэль Дэфо, Чарлз Диккенс «Робинзон Крузо. Приключения Оливера Твиста»

Даниэль Дэфо

Даниэль Дефо
Daniel Defoe
Дата рождения:	около 1660
Место рождения:	Криплгейт
Дата смерти:	26 апреля 1731
Место смерти:	Мурфилдс
Род деятельности:	писатель и публицист

Даниэль Дефо (англ. Daniel Defoe; родился под именем Daniel Foe; около 1660, Криплгейт — 26 апреля 1731, Мурфилдс) — английский писатель и публицист, известен главным образом как автор «Робинзона Крузо».

Содержание 1 Биография 2 Публицистика 3 «Робинзон Крузо» 4 См. также 5 Библиография 6 О нём

Биография

Родился в семье мясоторговца пресвитерианца, готовился в пасторы, но от церковной карьеры вынужден был отказаться. Окончив Ньюингтонскую академию, где изучал греческий и латинский языки и классическую литературу, стал приказчиком у оптового чулочного торговца. По торговым делам часто бывал в Испании и Франции, где ознакомился с жизнью Европы и усовершенствовался в языках.

Впоследствии сам был одно время владельцем чулочного производства и затем сначала управляющим, а потом и владельцем большого кирпично-черепичного завода, но разорился. В общем Дефо был предприниматель-делец с авантюристической жилкой — тип, распространённый в ту эпоху. Он был также одним из самых активных политиков своего времени. Талантливый публицист, памфлетист и издатель, он, не занимая официально никакой государственной должности, одно время оказывал большое влияние на короля и правительство.

Публицистика

Литературную деятельность Дефо начал политическими памфлетами (анонимными) и газетными статьями. Проявил себя как талантливый сатирик-публицист. Писал на разные политические темы. В одном из своих произведений — «Опыт проектов» — он предлагает усовершенствовать пути сообщения, открыть банки, сберегательные кассы для бедных и страховые общества. Значение его проектов было огромно, если принять во внимание, что в то время почти ничего из предлагаемого им не существовало. Функции банков выполняли ростовщики и ювелиры-менялы. «Английский банк», один из центров мирового финансового капитала в настоящее время, лишь открылся в то время.

Особенно широкую популярность Дефо приобрёл со времени появления его памфлета «Истинный англичанин». Восемьдесят тысяч экземпляров было продано полулегально на улицах Лондона в течение нескольких дней. Появление этого памфлета было обусловлено нападками аристократии на защищавшего интересы буржуазии короля Вильгельма III. Аристократы нападали в частности на короля за то, что он был не англичанин, а чужеземец, плохо даже говоривший по-английски. Дефо выступил в его защиту и, не столько защищая короля, сколько нападая на аристократию, доказывал, что древние аристократические роды ведут своё начало от норманнских пиратов, а новые — от французских лакеев, парикмахеров и гувернёров, хлынувших в Англию во время реставрации Стюартов. После издания этого памфлета Даниель Дефо близко сошелся с королем и оказал громадные услуги английской буржуазии в деле получения ею торговых привилегий и закрепления их парламентскими актами. Истинный сын своего бурного века, Дефо не раз испытывал превратности судьбы: пускался в рискованные авантюры, разорялся, богател, снова разорялся и снова наживал капитал. Он испробовал профессии торговца, моряка, журналиста, шпиона, политического деятеля, а в возрасте 59 лет стал писателем.

Буржуазия вела борьбу с аристократией на всех фронтах, в частности и в области религии. И Дефо выступил с ехидным памфлетом под названием «Кратчайший способ расправы с диссидентами». Аристократы и фанатики из духовенства эту сатиру приняли всерьёз, и совет расправиться с диссидентами виселицей сочли откровением, равным Библии. Но когда выяснилось, что Дефо довёл доводы сторонников господствующей церкви до абсурда и тем окончательно их дискредитировал, церковь и аристократия сочли себя скандализованным, добились ареста Дефо и суда над ним, которым он и был приговорён к семи годам тюремного заключения, штрафу и троекратному выставлению к позорному столбу.

Этот средневековый способ наказания был особенно мучителен, так как давал право уличным зевакам и добровольным лакеям духовенства и аристократии издеваться над осуждённым. Но буржуазия оказалась настолько сильной, что сумела превратить эту кару в триумф своего идеолога: Дефо был осыпан цветами. Ко дню стояния у позорного столба находившемуся в тюрьме Дефо удалось напечатать «Гимн позорному столбу». В нём он громит аристократию и объясняет, за что его выставили на позор. Этот памфлет толпа распевала на улицах и на площади, в то время как приговор над Дефо приводился в исполнение.

«Робинзон Крузо»

Основная статья: Робинзон Крузо

К художественному творчеству Дефо обратился поздно. На пятьдесят восьмом году жизни он написал своего «Робинзона Крузо». Несмотря на это, литературное наследие, оставленное им, огромно. Вместе с публицистикой насчитывается свыше 250 произведений Дефо. В настоящее время его многочисленные произведения известны только узкому кругу специалистов, но «Робинзон Крузо», читаемый как в крупных европейских центрах, так и в самых захолустных уголках земного шара, продолжает переиздаваться в огромном количестве экземпляров. Изредка в Англии переиздается ещё «Капитан Сингльтон».

«Робинзон Крузо» — ярчайший образец так называемого авантюрного морского жанра, первые проявления которого можно обнаружить в английской литературе XVI века. Развитие этого жанра, достигающего своей зрелости в XVIII веке, обусловлено развитием английского торгового капитализма.

С XVI века Англия становится главной колонизаторской страной, и в ней наиболее быстрым темпом развивается буржуазия и буржуазные отношения. Родоначальниками «Робинзона Крузо», как и других романов названного жанра, могут считаться описания подлинных путешествий, претендующие на точность, а не на художественность. Весьма вероятно, что непосредственным толчком к написанию «Робинзона Крузо» послужило одно такое произведение — «Путешествия вокруг света от 1708 до 1711 капитана Вудса Роджерса», — где повествуется и о том, как некий матрос Селькирк, шотландец по происхождению, прожил на одном необитаемом острове свыше четырёх лет.

История Селькирка, существовавшего в действительности, наделала в то время много шума и была конечно известна Дефо. Появление описаний путешествий обусловлено прежде всего производственно-хозяйственной необходимостью, необходимостью приобретения навыков и опыта в деле мореплавания и колонизаторства. Этими книгами пользовались как путеводителями. По ним исправлялись географические карты, составлялось суждение об экономической и политической выгодности приобретения той или другой колонии.

Некоторые «Путешествия» писались в форме дневника, другие — в форме отчёта или докладной записки, третьи имели повествовательную форму, но выдержанностью изложения не отличались. «Дневник» прерывался повествованием, в повествования включался дневник, в зависимости от требований точности передачи. Если требовалась особенная точность передачи разговора с каким-нибудь лицом, разговор записывался в форме драматического диалога; если требовалась точная передача последовательности ряда событий, они записывались в форме дневника с подразделением на часы и минуты; если требовалось описать что-либо менее детально, прибегали к повествованию.

Но всегда в такого рода произведениях господствовала максимальная точность. Однако документальный жанр путешествий ещё до появления «Робинзона Крузо» обнаруживал тенденцию перейти в жанр художественный. В «Робинзоне Крузо» и завершился этот процесс изменения жанра путём накопления элементов вымысла. Но Дефо использует стиль «Путешествий». Его особенности, имевшие определённое практическое значение, в «Робинзоне Крузо» становятся литературным приёмом: язык Дефо также прост, точен, протоколен. Ему совершенно чужды специфические приёмы художественного письма, так называемые поэтические фигуры и тропы.

В «Путешествиях» нельзя встретить, например, «бесконечное море», а лишь точное указание долготы и широты в градусах и минутах; солнце не восходит в каком-нибудь «абрикосовом тумане», а в 6 ч. 37 м; ветер не «ласкает» паруса, не «легкокрылый», а дует с северо-востока; они не сравниваются например по белизне и упругости с грудями молодых женщин, а описываются, как в учебниках мореходных школ. Возникающее у читателя впечатление полной реальности приключений Робинзона обусловлено этой манерой письма. Дефо тоже прерывает повествовательную форму драматическим диалогом (разговор Крузо с Пятницей и матросом Аткинсом), Дефо вводит в ткань романа дневник и запись конторской книги, где в дебет записывается благо, в кредит — зло, а в остатке получается все же солидный актив.

В своих описаниях Дефо всегда до мелочи точен. Мы узнаем, что доску для полки Крузо делает 42 дня, лодку — 154 дня, читатель вместе с ним продвигается шаг за шагом в работе и как бы вместе с ним преодолевает трудности и терпит неудачи. Крузо терпит много неудач.

Буржуа не закрывал глаза на то, что в мире борьбы не все идёт гладко. В борьбе с природой и людьми он препятствия преодолевал, на неудачи не жаловался, не роптал. Мир хорош, но мир неорганизован, везде бесхозяйственность. На какой бы точке земного шара Крузо ни очутился, везде он смотрит на окружающее глазами хозяина, организатора. В этой своей работе он с одинаковым спокойствием и упорством смолит корабль и обливает горячим варом дикарей, разводит ячмень и рис, топит лишних котят и уничтожает людоедов, угрожающих его делу. Все это делается в порядке обычной повседневной работы. Крузо не жесток, он гуманен и справедлив в мире чисто буржуазной справедливости.

«Робинзон Крузо» сыграл огромную роль в борьбе буржуазии с аристократией, он оформил идеологию восходящей буржуазии противопоставлением её творческой деятельности паразитизму отживавшей аристократии. Даже в чисто буржуазные отношения на своём острове Дефо втиснул феодальное начало, дабы ярче оттенить его никчёмность. Феодализм сделал попытку укорениться на острове в лице двух английских матросов-пиратов, отъявленных головорезов и лодырей. Они объявили весь остров своей собственностью и требовали от колонистов уплаты ренты за пользование землёй — захват крайне наглый и совершенно ни на чем не основанный, но в такой форме представлял себе буржуа историческое происхождение аристократии, земельной собственности и ренты.

Первая часть «Робинзона Крузо» разошлась сразу в нескольких изданиях. Дефо подкупал читателей простотой описаний реальных путешествий и богатством вымысла. Но «Робинзон Крузо» никогда не пользовался широкой популярностью в среде аристократии. Дети аристократии не воспитывались на этой книге. Зато «Крузо», с его идеей перерождения человека в труде, всегда был любимой книгой буржуазии, и на этом «Erziehungsroman’е» построены целые системы воспитания. Ещё Жан Жак Руссо в своём «Эмиле» рекомендует «Робинзона Крузо» как единственное произведение, на котором должно воспитываться юношество.

Буржуазные писатели охотно подражали «Робинзону Крузо». Из громадной литературы «Робинзонад» можно отметить «Нового Робинзона» Кампе (1779), в котором развит элемент индивидуализма: Робинзон очутился на острове без всяких запасов и инструментов и должен был все начинать голыми руками. «Швейцарский Робинзон» Висса заострён в сторону коллективизма: Робинзон очутился на острове с четырьмя сыновьями, разными по характеру и индивидуальным наклонностям. В первом «Робинзоне» ставится проблема развития производительных сил, во втором — развития общественных форм, разумеется с точки зрения буржуазии.

Во всей остальной массе переделок центром служит жизнь Робинзона на острове, рассматриваемая с разных точек зрения. Другой характер «Робинзонада» приняла у так называемых продолжателей Дефо. Наиболее видные — Т. Смоллетт и Ф. Марриет. У них резко проявился уклон в сторону морской романтики и проповеди великодержавного британского империализма, обусловленной последующим этапом развития английской буржуазии, её укреплением в колониях, достижением мирового могущества.

Влияние романа Дефо на европейскую литературу не исчерпывается порождённой им «Робинзонадой». Оно и шире и глубже. Дефо своим произведением ввёл чрезвычайно популярный впоследствии мотив опрощения, одиночества человека на лоне природы, благотворности общения с ней для его нравственного совершенствования. Этот мотив был развит Руссо и многократно варьировался его последователями (Бернарден де Сен Пьер и др.).

Многим обязана «Робинзону» и техника западно-европейского романа. Искусство изображения характеров у Дефо, его изобретательность, выразившаяся в использовании новых ситуаций, — все это было большим достижением. Своими философскими и т. п. отступлениями, искусно переплетавшимися с основным изложением, Дефо поднял значение романа среди читателей, превратил его из книги для занятного времяпрепровождения в источник важных идей, в двигатель духовного развития. Этот приём был широко использован в XVIII веке.

В России «Робинзон Крузо» стал известен через сто с лишним лет после своего появления в Англии. Это объясняется тем, что массовый неаристократический читатель в России появился только со второй половины XIX века.

Характерно, что современник Дефо — Свифт — стал известен в России с середины XVIII века, а произведения Байрона и В. Скотта читались почти одновременно в Англии и России. Но зато со времени появления в России не только читателя-аристократа «Робинзон» не перестает переводиться и издаваться в разном объёме.

См. также

• Чарльз Джонсон

Библиография

• The True Relation of the Apparition of one Mrs. Veal, 1706;
• Robinson Crusoe, 1719;
• Captain Singleton, 1720;
• Moll Flanders, 1721;
• Colonel Jack, 1721;
• Journal of the Plague Year, 1722;
• Roxana, 1724;
• A Tour through Great Britain, 1724—1726;
• A New Voyage round the World, 1725;
• The Complete English Tradesman (апология наживы), 1725—1727;
• The Political History of the Devil, 1726;
• System of Magic, 1726;
• Essay on the Reality of Apparitions, 1727. Изд. Д.: Scott, 1810; Hazlitt, 1840; Bohn, 1854—1855—1913; Aitken, 16 vv, 1895;
• G. H. Moynadier, 16 vv. 1903;
• Boston, Constable’s sumptuous reprints, 1924—1925;
• «Abbey Classics» series. Переводы и издания в России: Робинзон Крузо, в двух частях, перев. с франц., СПб., 1843;
• Робинзон Крузо, в двух тт. 200 рисунков Гранвилля, гравированных на камне и отпечатанных в два тона, новый перев. с франц., М., 1870;
• Робинзон Крузо, перев. П. Кончаловского, М., 1888;
• перев. М. Шишмаревой и З. Журавской, СПб., 1902;
• перев. Л. Мурахиной, изд. Сытина, М., 1904, изд. 4-е, 1911 и мн. др.
• Радости и горе знаменитой Молл Флэндерс, перев. П. Кончаловского, «Русское богатство», 1896 ЇЇ 1—4, отд. изд., М., 1903, со ст. В. Лесевича, Г. Геттнера, Тэна, П. С. Когана, В. М. Фриче;
• Всеобщ. история литературы, под ред. Корша и Кирпичникова;
• Каменский А. Даниель Дефо, его жизнь и деятельность, СПб., 1892 (в биографич. серии Павленкова);
• Залшупин А., Англ. публицист XVII в., «Наблюдатель», 1892, Ї 6;
• Лесевич В., Даниель Дефо как человек, писатель и общественный деятель, «Русск. богатство», 1893, ЇЇ 5, 7, 8;
• Его же, По поводу «Молл Флэндерс» Д. Дефо, «Русск. богатство», 1896, Ї 1;
• Алферов А. и др., «Десять чтений по литературе», М., 1895, изд. 2-е, М., 1903. Биографии Д. (англ.): Chambers, 1786; Lee, 1869; Morley H., 1889; Wright, 1894; Whitten, 1900.
• Lamb, Hazlitt, Forster, Leslie Stephen, Minto, Masefield, W. P. Trent (Cambridge History of English Literature). На франц. яз.: Dottin, 3 vv., 1924. На немец. яз.: Horten F., Studien über die Sprache Defoe’s, Bonn, 1914;
• Schmidt R., Der Volkswille als realer Faktor des Verfassungslebens und D. Defoe, 1925;
• Dibelius, Der englische Roman. На англ. яз.: Secord A. W., Studies in the narrative method of Defoe, 1924. Разыскания в области текста — Lannert G. L., 1910. Об источниках «Робинзона Крузо»: Nicholson W., 1919; Lucius L. Hubbard, 1921;
• Lloyd’s Catalogue of edition of Robinson Crusoe and other books by and ref. to Defoe, L., 1915.

О нём

• Дмитрий Урнов - Дефо (ЖЗЛ)

---

Статья основана на материалах Литературной энциклопедии 1929—1939.

Источник: Даниэль Дэфо

Чарлз Диккенс

Чарлз Диккенс
Charles Dickens
Имя при рождении:	Чарлз Джон Гаффам Диккенс (Charles John Huffam Dickens)
Дата рождения:	7 февраля 1812
Место рождения:	Портсмут, Великобритания
Дата смерти:	9 июня 1870
Место смерти:	Гейдсхилл, Кент, Великобритания
Род деятельности:	английский писатель-новеллист
Произведения в Викитеке?.

Чарлз Джон Гаффам Диккенс (англ. Charles John Huffam Dickens, 1812—1870) — английский писатель, один из величайших англоязычных прозаиков XIX века, гуманист, классик мировой литературы.

Близка к истине характеристика, которую даёт Диккенсу Честертон: «Диккенс был ярким выразителем, — пишет этот во многом родственный ему английский писатель, — своего рода рупором овладевшего Англией всеобщего вдохновения, порыва и опьяняющего энтузиазма, звавшего всех и каждого к высоким целям. Его лучшие труды являются восторженным гимном свободы. Все его творчество сияет отражённым светом революции».

Проза Ч.Диккенса пронизана остроумием, повлиявшим на оригинальность национального характера и образа мышления, известного в мире, как «английский юмор»

Содержание 1 Биография 2 Литературная деятельность 3 «Посмертные записки Пиквикского клуба» 4 «Оливер Твист» и другие произведения 1838—1843 годов 5 «Домби и сын» 6 «Дэвид Копперфильд» 7 Личностные странности 8 Поздние произведения 9 После смерти 10 Диккенс в России 11 Основные произведения 12 Литература 13 См. также 14 Источники 15 Ссылки

Биография

Чарльз Диккенс родился 7 февраля 1812 г. в городке Лендпорт, близ Портсмута. Его отец был довольно состоятельным чиновником, человеком весьма легкомысленным, но весёлым и добродушным, со смаком пользовавшимся тем уютом, тем комфортом, которым так дорожила всякая зажиточная семья старой Англии. Своих детей и в частности своего любимца Чарли мистер Диккенс окружил заботой и лаской. Маленький Диккенс унаследовал от отца богатое воображение, лёгкость слова, по-видимому, присоединив к этому некоторую жизненную серьёзность, унаследованную от матери, на плечи которой падали все житейские заботы по сохранению благосостояния семьи.

Богатые способности мальчика восхищали родителей, и артистически настроенный отец буквально изводил своего сынишку, заставляя его разыгрывать разные сцены, рассказывать свои впечатления, импровизировать, читать стихи и т. д. Диккенс превратился в маленького актёра, преисполненного самовлюблённости и тщеславия.

Однако семья Диккенса была вдруг разорена дотла. Отец был брошен на долгие годы в долговую тюрьму, матери пришлось бороться с нищетой. Изнеженный, хрупкий здоровьем, полный фантазии, влюблённый в себя мальчик попал в тяжёлые условия эксплуатации на фабрику по производству ваксы.

Всю свою последующую жизнь Диккенс считал это разорение семьи и эту свою ваксу величайшим оскорблением для себя, незаслуженным и унизительным ударом. Он не любил об этом рассказывать, он даже скрывал эти факты, но здесь, со дна нужды, Диккенс почерпнул свою горячую любовь к обиженным, к нуждающимся, своё понимание их страданий, понимание жестокости, которую они встречают сверху, глубокое знание жизни нищеты и таких ужасающих социальных учреждений, как тогдашние школы для бедных детей и приюты, как эксплуатация детского труда на фабриках, как долговые тюрьмы, где он посещал своего отца и т. п. Диккенс вынес из своего отрочества и великую, мрачную ненависть к богачам, к господствующим классам. Колоссальное честолюбие владело юным Диккенсом. Мечта о том, чтобы подняться назад в ряды людей, пользовавшихся благосостоянием, мечта о том, чтобы перерасти своё первоначальное социальное место, завоевать себе богатство, наслаждения, свободу, — вот что волновало этого подростка с копной каштановых волос над мертвенно бледным лицом, с огромными, горящими здоровым огнём, глазами.

Литературная деятельность

Диккенс нашёл себя прежде всего как репортёр. Расширившаяся политическая жизнь, глубокий интерес к дебатам, происходившим в парламенте, и к событиям, которыми эти дебаты сопровождались, повысили интерес английской публики к прессе, количество и тираж газет, потребность в газетных работниках. Как только Диккенс выполнил на пробу несколько репортёрских заданий, он сразу был отмечен и начал подыматься, чем дальше, тем больше удивляя своих товарищей репортёров иронией, живостью изложения, богатством языка. Диккенс лихорадочно схватился за газетную работу, и все то, что расцветало в нём ещё в детстве и что получило своеобразный, несколько мучительный уклон в более позднюю пору, выливалось теперь из-под его пера, причём он прекрасно сознавал не только, что тем самым он доводит свои идеи до всеобщего сведения, но и то, что делает свою карьеру. Литература — вот что теперь являлось для него лестницей, по которой он подымется на вершину общества, в то же время совершая благое дело во имя всего человечества, во имя своей страны и прежде всего и больше всего во имя угнетённых.

Первые нравоописательные очерки Диккенса, которые он назвал «Очерками Боза», были напечатаны в 1836. Дух их вполне соответствовал социальному положению Диккенса. Это была в некоторой степени беллетристическая декларация в интересах разоряющейся мелкой буржуазии. Впрочем, эти очерки прошли почти незамеченными.

«Посмертные записки Пиквикского клуба»

Но Диккенса ждал головокружительный успех в этом же году с появлением первых глав его «Посмертных записок Пиквикского клуба» (The Posthumous Papers of the Pickwick Club). 24-летний молодой человек, окрылённый улыбнувшейся ему удачей, от природы жаждущий счастья, веселья, в этой своей молодой книге старается совершенно пройти мимо тёмных сторон жизни. Он рисует старую Англию с самых различных её сторон, прославляя то её добродушие, то обилие в ней живых и симпатичных сил, которые приковали к ней лучших сынов мелкой буржуазии. Он изображает старую Англию в добродушнейшем, оптимистическом, благороднейшем старом чудаке, имя которого — мистер Пиквик — утвердилось в мировой литературе где-то неподалёку от великого имени Дон-Кихота. Если бы Диккенс написал эту свою книгу, не роман, а серию комических, приключенческих картин, с глубоким расчётом прежде всего завоевать английскую публику, польстив ей, дав ей насладиться прелестью таких чисто английских положительных и отрицательных типов, как сам Пиквик, незабвенный Самуэль Уэллер — мудрец в ливрее, Джингль и т. д., то можно было бы дивиться верности его чутья. Но скорее здесь брала своё молодость и дни первого успеха. Этот успех был вознесён на чрезвычайную высоту новой работой Диккенса, и надо отдать ему справедливость: он тотчас же использовал ту высокую трибуну, на которую взошёл, заставив всю Англию смеяться до колик над каскадом курьёзов Пиквикиады, для более серьёзных задач.

«Оливер Твист» и другие произведения 1838—1843 годов

Двумя годами позднее Диккенс выступил с «Оливером Твистом» и «Николасом Никкльби».

«Оливер Твист» (1838) — история сироты, попавшего в трущобы Лондона. Мальчик встречает на своём пути низость и благородство, людей преступных и добропорядочных. Жестокая судьба отступает перед его искренним стремлением к честной жизни. На страницах романа запечатлены картины жизни и общества Англии XIX века во всем их живом великолепии и разнообразии. В этом романе Ч.Диккенс выступает, как гуманист, утверждая силу добра в человеке.

Слава Диккенса выросла стремительно. Своего союзника видели в нём и либералы, поскольку они защищали свободу, и консерваторы, поскольку они указывали на жестокость новых общественных взаимоотношений.

После путешествия в Америку, где публика встретила Диккенса с не меньшим энтузиазмом, чем англичане, Диккенс пишет своего «Мартина Чезльвита» (The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit, 1843). Кроме незабываемых образов Пекснифа и миссис Гамп, роман этот замечателен пародией на американцев. Многое в молодой капиталистической стране показалось Диккенс сумасбродным, фантастическим, беспорядочным, и он не постеснялся сказать янки много правды о них. Ещё в конце пребывания Диккенса в Америке он позволял себе «бестактности», весьма омрачившие отношение к нему американцев. Роман же его вызвал бурные протесты со стороны заокеанской публики.

Но острые, колющие элементы своего творчества Диккенс умел, как уже сказано, смягчать, уравновешивать. Ему это было легко, ибо он был и нежным поэтом самых коренных черт английской мелкой буржуазии, которые проникали далеко за пределы этого класса.

Культ уюта, комфорта, красивых традиционных церемоний и обычаев, культ семьи, как бы воплотившись в гимн к Рождеству, этому празднику праздников мещанства, с изумительной, волнующей силой был выражен в его «Рождественских рассказах» — в 1843 вышел «Рождественский гимн» (А Christmas Carol), за которым последовали «Колокола» (The Chimes), «Сверчок на печи» (The Cricket on the Hearth), «Битва жизни» (The Battle of Life), «Одержимый» (The Haunted Man). Кривить душой Диккенсу здесь не приходилось: он сам принадлежал к числу восторженнейших поклонников этого зимнего праздника, во время которого домашний камелёк, дорогие лица, торжественные блюда и вкусные напитки создавали какую-то идиллию среди снегов и ветров беспощадной зимы.

В это же время Диккенс стал главным редактором «Daily News». В газете этой он выражал свои социально-политические взгляды.

«Домби и сын»

Все эти особенности таланта Диккенса ярко сказываются в одном из лучших его романов — «Домби и сын» (Dombey and Son, 1848). Огромная серия фигур и жизненных положений в этом произведении изумительны. Фантазия Диккенса, изобретательность его кажутся неисчерпаемыми и сверхчеловеческими. Очень мало романов в мировой литературе, которые по богатству красок и разнообразию тона могут быть поставлены наряду с «Домби и сыном», и среди этих романов надо поместить и некоторые позднейшие произведения самого Диккенса. Как мелкобуржуазные персонажи, так и бедные созданы им с великой любовью. Все эти люди почти сплошь чудаки. Но это чудачество, заставляющее вас смеяться, делает их ещё ближе и милее. Правда, этот дружелюбный, этот ласковый смех заставляет вас не замечать их узости, ограниченности, тяжёлых условий, в которых им приходится жить; но уж таков Диккенс. Надо сказать однако, что когда он обращает свои громы против угнетателей, против чванного негоцианта Домби, против негодяев, вроде его старшего приказчика Каркера, он находит столь громящие слова негодования, что они действительно граничат порой с революционным пафосом.

«Дэвид Копперфильд»

Ещё более ослаблен юмор в следующем крупнейшем произведении Диккенса — «Дэвиде Копперфильде» (1849—1850). Роман этот в значительной мере автобиографический. Намерения его очень серьёзны. Дух восхваления старых устоев морали и семьи, дух протеста против новой капиталистической Англии громко звучит и здесь. Можно по-разному относиться к «Дэвиду Копперфильду». Некоторые принимают его настолько всерьёз, что считают его величайшим произведением Диккенса.

В 1850-ых гг. Диккенс достиг зенита своей славы. Он был баловнем судьбы — прославленным писателем, властителем дум и богачом, — словом, личностью, для которой судьба не поскупилась на дары.

Портрет Диккенса в ту пору довольно удачно нарисовал Честертон:

Диккенс был среднего роста. Его природная живость и малопредставительная наружность были причиной того, что он производил на окружающих впечатление человека низкорослого и, во всяком случае, очень миниатюрного сложения. В молодости у него на голове была чересчур экстравагантная, даже для той эпохи, шапка каштановых волос, а позже он носил тёмные усы и густую, пышную, тёмную эспаньолку такой оригинальной формы, что она делала его похожим на иностранца.

Прежняя прозрачная бледность лица, блеск и выразительность глаз остались у него, «отмечая ещё подвижный рот актёра и экстравагантную его манеру одеваться». Честертон пишет об этом:

Он носил бархатную куртку, какие-то невероятные жилеты, напоминавшие своим цветом совершенно неправдоподобные солнечные закаты, невиданные в ту пору белые шляпы, совершенно необыкновенной, режущей глаза белизны. Он охотно наряжался и в сногсшибательные халаты; рассказывают даже, что он в таком одеянии позировал для портрета.

За этой внешностью, в которой было столько позёрства и нервности, таилась большая трагедия. Потребности Диккенса были шире его доходов. Беспорядочная, чисто богемная натура его не позволяла ему внести какой бы то ни было порядок в свои дела. Он не только терзал свой богатый и плодотворный мозг, заставляя его чрезмерно работать творчески, но будучи необыкновенно блестящим чтецом, он старался зарабатывать громадные гонорары лекциями и чтением отрывков из своих романов. Впечатление от этого чисто актёрского чтения было всегда колоссальным. По-видимому, Диккенс был одним из величайших виртуозов чтения. Но в своих поездках он попадал в руки каких-то антрепренёров и, много зарабатывая, в то же время доводил себя до изнеможения.

Его семейная жизнь сложилась тяжело. Размолвки с женой, какие-то сложные и тёмные отношения со всей её семьёй, страх за болезненных детей делали для Диккенса из его семьи скорее источник постоянных забот и мучений.

Но все это менее важно, чем обуревавшая Диккенс меланхолическая мысль о том, что по существу серьёзнейшее в его трудах — его поучения, его призывы — остаётся втуне, что в действительности нет никаких надежд на улучшение того ужасного положения, которое было ему ясно, несмотря на юмористические очки, долженствовавшие смягчить резкие контуры действительности и для автора и для его читателей. Он пишет в это время:

С каждым часом во мне крепнет старое убеждение, что наша политическая аристократия вкупе с нашими паразитическими элементами убивают Англию. Я не вижу ни малейшего проблеска надежды. Что же касается народа, то он так резко отвернулся и от парламента, и от правительства, и проявляет по отношению и к тому, и к другому такое глубокое равнодушие, что подобный порядок вещей начинает внушать мне самые серьёзные и тревожные опасения. Дворянские предрассудки, с одной стороны, и привычка к подчинению — с другой, — совершенно парализуют волю народа. Все рухнуло после великого XVII века. Больше не на что надеяться.

Личностные странности

Диккенс нередко самопроизвольно впадал в транс, был подвержен видениям и время от времени испытывал состояния дежавю. О другой странности писателя рассказал Джордж Генри Льюис, главный редактор журнала «Фортнайтли ревью» (и близкий друг писательницы Джордж Элиот). Диккенс однажды рассказал ему о том, что каждое слово, прежде чем перейти на бумагу, сначала им отчетливо слышится, а персонажи его постоянно находятся рядом и общаются с ним. Работая над «Лавкой древностей», писатель не мог спокойно ни есть, ни спать: маленькая Нелл постоянно вертелась под ногами, требовала к себе внимания, взывала к сочувствию и ревновала, когда автор отвлекался от нее на разговор с кем-то из посторонних. Во время работы над романом «Мартин Чеззлвитт» Диккенсу надоедала своими шуточками миссис Гамп: от неё ему приходилось отбиваться силой. «Диккенс не раз предупреждал миссис Гамп: если она не научится вести себя прилично и не будет являться только по вызову, он вообще не уделит ей больше ни строчки!», — писал Льюис. Именно поэтому писатель обожал бродить по многолюдным улицам. «Днем как-то можно еще обойтись без людей, — признавался Диккенс в одном из писем, но вечером я просто не в состоянии освободиться от своих призраков, пока не потеряюсь от них в толпе». «Пожалуй, лишь творческий характер этих галлюцинаторных приключений удерживает нас от упоминания о шизофрении в качестве вероятного диагноза», — замечает парапсихолог Нандор Фодор, автор очерка «Неизвестный Диккенс» (1964, Нью-Йорк).

Поздние произведения

Этой меланхолией проникнут и великолепный роман Диккенса «Тяжёлые времена». Роман этот является самым сильным литературно-художественным ударом по капитализму, какой был ему нанесён в те времена, и одним из сильнейших, какие вообще ему наносили. По-своему грандиозная и жуткая фигура Боундерби написана с подлинной ненавистью. Но Диккенс спешит отмежеваться и от передовых рабочих.

Конец литературной деятельности Диккенса ознаменовался ещё целым рядом превосходных произведений. Роман «Крошка Доррит» (Little Dorrit, 1855—1857) сменяется знаменитой «Повестью о двух городах» (A Tale of Two Cities, 1859), историческим романом Диккенса, посвящённым французской революции. Диккенс отшатнулся от неё, как от безумия. Это было вполне в духе всего его мировоззрения, и, тем не менее, ему удалось создать по-своему бессмертную книгу.

К этому же времени относятся «Большие надежды» (1860) — автобиографический роман. Герой его — Пип — мечется между стремлением сохранить мелкотравчатый мещанский уют, остаться верным своему середняцкому положению и стремлением вверх к блеску, роскоши и богатству. Много своих собственных метаний, своей собственной тоски вложил в этот роман Диккенс. По первоначальному плану роман должен был кончиться плачевно, в то время как Диккенс всегда избегал тяжёлых концов для своих произведений и по собственному добродушию, и зная вкусы своей публики. По тем же соображениям он не решился окончить «Большие надежды» полным их крушением. Но весь замысел романа ясно ведёт к такому концу.

На высоты своего творчества поднимается Диккенс вновь в своей лебединой песне — в большом полотне «Наш общий друг» (1864). Но это произведение написано как бы с желанием отдохнуть от напряжённых социальных тем. Великолепно задуманный, переполненный самыми неожиданными типами, весь сверкающий остроумием — от иронии до трогательного юмора — этот роман должен, по замыслу автора, быть ласковым, милым, забавным. Трагические его персонажи выведены как бы только для разнообразия и в значительной степени на заднем плане. Все кончается превосходно. Сами злодеи оказываются то надевшими на себя злодейскую маску, то настолько мелкими и смешными, что мы готовы им простить их вероломность, то настолько несчастными, что они возбуждают вместо гнева острую жалость.

В этом своём последнем произведении Диккенс собрал все силы своего юмора, заслоняясь чудесными, весёлыми, симпатичными образами этой идиллии от овладевшей им меланхолии. По-видимому, однако, меланхолия эта должна была вновь хлынуть на нас в детективном романе Диккенса «Тайна Эдвина Друда» (The Mystery of Edwin Drood). Роман этот начат с большим мастерством, но куда он должен был привести и каков был его замысел, мы не знаем, ибо произведение осталось неоконченным. 9 июня 1870 г. пятидесятивосьмилетний Диккенс, не старый годами, но изнурённый колоссальным трудом, довольно беспорядочной жизнью и множеством всяких неприятностей, умирает в Гейдсхилле от инсульта.

После смерти

Слава Диккенса продолжала расти после его смерти. Он был превращён в настоящего бога английской литературы. Его имя стало называться рядом с именем Шекспира, его популярность в Англии 1880—1890-х гг. затмила славу Байрона. Но критика и читатель старались не замечать его гневных протестов, его своеобразного мученичества, его метаний среди противоречий жизни. Они не поняли и не хотели понять, что юмор был часто для Диккенса щитом от чрезмерно ранящих ударов жизни. Наоборот, Диккенс приобрёл прежде всего славу весёлого писателя весёлой старой Англии. Диккенс — это великий юморист, — вот что вы услышите прежде всего из уст рядовых англичан из самых различных классов этой страны.

В честь Диккенса назван кратер на Меркурии.

Диккенс в России

На русском языке переводы произведений Диккенса появились в конце 1830-х годов. В 1838 году в печати появились отрывки «Посмертных записок Пиквикского клуба», позднее были переведены рассказы из цикла «Очерки Боза». Все его большие романы переведены по несколько раз, переведены и все мелкие произведения, и даже ему не принадлежащие, но правленные им как редактором.

Среди дореволюционных переводчиков Диккенса:

• В. А. Солоницын («Жизнь и приключения английского джентльмена мистера Николая Никльби, с правдивым и достоверным Описанием успехов и неудач, возвышений и падений, словом, полного поприща жены, детей, родственников и всего вообще семейства означенного джентльмена», «Библиотека для чтения», 1840),
• О. Сенковский («Библиотека для чтения»),
• А. Кронеберг («Святочные рассказы Диккенса», «Современник», 1847 № 3 — пересказ с переводом отрывков; повесть «Битва жизни», там же),
• И. И. Введенский («Домби и Сын», «Договор с привидением», «Замогильные записки Пиквикского клуба», «Давид Копперфильд»);
• позднее — З. Журавская («Жизнь и приключения Мартина Чезлвита», 1895; «Без выхода», 1897),
• В. Л. Ранцов, М. А. Шишмарева («Посмертные записки Пикквикского клуба», «Тяжёлые времена» и другие),
• Е. Г. Бекетова (сокращённый перевод «Давид Копперфильд» и другие).

В 1930-е гг. новые переводы Диккенса были сделаны Густавом Шпетом, Аркадием Горнфельдом, работавшими в соавторстве Александрой Кривцовой и Евгением Ланном. Эти переводы подвергались позднее критике — например, Норой Галь — как «сухие, формалистические, неудобочитаемые»^[1]. Некоторые ключевые произведения Диккенса были в 1950-60-е гг. заново переведены Ольгой Холмской, Натальей Волжиной, Верой Топер, Евгенией Калашниковой, Марией Лорие.

Основные произведения

• Очерки Боза (Sketches by Boz), 1836)
• Посмертные записки Пиквикского клуба (The Posthumous Papers of the Pickwick Club), публиковались ежемесячными выпусками, апрель 1836 — ноябрь 1837
• Оливер Твист (The Adventures of Oliver Twist), февраль 1837 — апрель 1839
• Николас Никльби (The Life and Adventures of Nicholas Nickleby), апрель 1838 — октябрь 1839
• Лавка древностей (The Old Curiosity Shop), еженедельные выпуски, апрель 1840 — февраль 1841
• Барнеби Радж (Barnaby Rudge: A Tale of the Riots of 'Eighty), февраль—ноябрь 1841
• Рождественские повести (The Christmas books):
  • Рождественская песнь (A Christmas Carol), 1843
  • Колокола (The Chimes), 1844
  • Сверчок за очагом (The Cricket on the Hearth), 1845
  • Битва жизни (The Battle of Life), 1846
  • Гонимый человек (The Haunted Man and the Ghost's Bargain), 1848
• Мартин Чезлвит (The Life and Adventures of Martin Chuzzlewit), январь 1843 — июль 1844
• Домби и сын (Dombey and Son), октябрь 1846 — апрель 1848
• Дэвид Копперфилд (David Copperfield), май 1849 — ноябрь 1850
• Холодный дом (Bleak House), март 1852 — сентябрь 1853
• Тяжёлые времена (Hard Times: For These Times), апрель—август 1854
• Крошка Доррит (Little Dorrit), декабрь 1855 — июнь 1857
• Повесть о двух городах (A Tale of Two Cities), апрель—ноябрь 1859
• Большие надежды (Great Expectations), декабрь 1860 — август 1861
• Наш общий друг (Our Mutual Friend), май 1864 — ноябрь 1865
• Тайна Эдвина Друда (The Mystery of Edwin Drood), апрель 1870 — сентябрь 1870. Опубликованы только 6 из 12 выпусков, роман не закончен.

Литература

• Хескет Пирсон. Диккенс. М.: Молодая гвардия, 1963, ЖЗЛ.

См. также

• Поэтический стиль Диккенса

Источники

Ссылки

• Диккенс, Чарлз в библиотеке Максима Мошкова
• «Двойная жизнь Чарльза Диккенса» (статья из журнала «Вокруг света»)
• Аудиокниги Чарльза Диккенса на английском языке
• Два исторических романа Чарльза Диккенса.
• Сочинения Диккенса на сайте Lib.ru: Классика

В статье использован текст из Литературной энциклопедии 1929—1939, перешедший в общественное достояние,
так как автор — А. Луначарский — умер в 1933 году.

Источник: Чарлз Диккенс