Книга: Гомер, Еврипид, Катулл Гай Валерий, Ксенофонт, Квинт Гораций Флакк, Павсаний, Плавт, Лукиан, Тибулл, Проперций «Библиотека античной литературы-2 в 10 томах»

ГОМЕР

ГОМЕР - древнегреческий эпический поэт, которому со времен античности приписывается авторство "Илиады", "Одиссеи" и других произведений. Легенды рисуют Гомера слепым странствующим певцом, одним из аэдов. За честь называться родиной Гомера спорили, по преданию, семь городов. Полуфантастический образ Гомера породил в науке т. н. гомеровский вопрос, из проблемы авторства (до сих пор дискуссионной) выросший до совокупности проблем, касающихся происхождения и развития древнегреческого эпоса (в т. ч. соотношения в нем фольклора и собственно литературного творчества).

Источник: ГОМЕР

ЕВРИПИД

ЕВРИПИД (около 480 - 406 до нашей эры), древнегреческий поэт-драматург; младший из трех великих афинских трагиков (смотри Эсхил, Софокл). Творчество Еврипида, сложившееся в годы кризиса афинской демократии, отличается резко критическим отношением к религиозно-мифологическим, этическим и другим традиционным нормам (в том числе суровому или "непродуманному" вмешательству богов в человеческую судьбу). Вводит в драматическое действие рассудочные - в духе софистов - интонации философского диспута или судебных прений, соединяя крайний рационализм с психологизмом, доходящим до интереса к патологическому (в "Вакханках" и особенно в "Геракле"). Еврипиду свойственны необычное для античной трагедии усиление бытового элемента, интерес к частным судьбам людей ("Медея", "Ипполит", "Электра", "Орест"). Оказал влияние (через Менандра и Сенеку Младшего) на европейскую драматургию.

Источник: ЕВРИПИД

Катулл Гай Валерий

Катулл Гай Валерий (Gaius Valerius Catullus) (около 87 ‒ около 54 до н. э.), римский лирический поэт. Родом из Вероны. Примыкал к литературному кружку неотериков (см. Рим Древний, раздел Литература), испытывавших на себе влияние александрийской поэтической школы (см. Эллинистические культуры). В условиях последнего кризиса Римской республики К. противопоставил миру. которого он не принимал, идеальный мир поэзии, дружбы, любви. Из наследия К. сохранились 116 произведений: лирические стихи, эпиграммы, эпиллии, послания, эпиталамы и др. Творчество К. оказало влияние на развитие римской, а значительно позднее ‒ европейской лирики.

Соч.: Catullus, ed. М. Schuster, curavit W. Eisenhut, Lipsiae, 1958; в рус. пер. ‒ Книга лирики, пер., вступ. ст. А. Пиотровского, Л., 1929; Валерий Катулл, М., 1963.

Лит.: Тронский И. М., История античной литературы, 3 изд., Л., 1957.

Источник: Катулл Гай Валерий

КСЕНОФОНТ

КСЕНОФОНТ (около 430 - 355 или 354 до нашей эры), греческий писатель и историк. Автор "Греческой истории" (в 7 книгах) - изложение событий 411 - 362 до нашей эры с проспартанских и антидемократических позиций.

Источник: КСЕНОФОНТ

Квинт Гораций Флакк

Гораций (полное имя Квинт Гораций Флакк (лат. Quintus Horatius Flaccus); 65 до н. э., Венузия, сегодня в регионе Базиликата, Италия — 8 до н. э., Рим) — римский поэт «золотого века» римской литературы. Его творчество приходится на эпоху гражданских войн конца республики и первые десятилетия нового режима Октавиана Августа.

Биография

Квинт Гораций Флакк родился 8 декабря 65 до н. э. в семье вольноотпущенника, владельца скромного имения в Венузии, римской военной колонии на юго-востоке Италии, на границе Лукании и Апулии. Его полное имя засвидетельствовано в его работах и в подписи к «Юбилейному Гимну», который он написал по поручению императора Августа к столетним играм 17 до н. э.; «Quintus Horatius Flaccus carmen composuit» («Квинт Гораций Флакк сочинил [эту] песнь»).

Отец Горация был вольноотпущенником. Юридически дети вольноотпущенников приравнивались к свободнорожденным, но такое происхождение, тем не менее, рассматривалась как социальная неполноценность, которая окончательно сглаживалась только в следующем поколении. Этот фактор оказал определенное влияние на мировоззрение и творчество Горация. О матери поэт не рассказывает, хотя упоминает няню Пуллию.

Когда будущий поэт был ребенком, его отец оставил имение, спокойную экономную жизнь в провинции и переехал в Рим, чтобы дать сыну должное столичное образование, которое могло бы ввести его в более высокие общественные круги. В столице он исполнял должность комиссионера на аукционах, получая по одному проценту со сделки от покупателя и продавца. «Бедный, честный крестьянин», каким рисует отца Гораций, тем не менее посредством такого занятия сумел покрывать расходы, связанные с образованием сына.

Гораций прошёл через все ступени образования, обычного у римской знати своего времени: от первоначального обучения в школе Орбилия в Риме, где он изучал «Латинскую Одиссею» Ливия Андроника и Гомера до платоновской Академии в Афинах, где он занимался греческой литературой и философией. (Академия того времени служила своего рода университетом или высшей школой для молодой аристократии Рима; одним из «одноклассников» Горация был, например, сын Цицерона.) В Афинах Гораций так хорошо овладел греческим, что даже писал на нём стихи.

Литературные и философские занятия Горация в Афинах были прерваны гражданской войной, наступившей после убийства Цезаря в 44 Осенью этого года, приблизительно через полгода после убийства Цезаря, в Афины прибывает Брут. Посещая философские лекции, он вербует приверженцев республиканского строя для борьбы с преемниками Цезаря — Антонием и Октавианом. Как и Цицерон, Гораций становится сторонником дела республики и присоединяется к Бруту.

Гораций поступает в армию Брута и получает даже несколько неожиданную для сына вольноотпущенника должность военного трибуна (tribunus militum), то есть командира легиона; эту должность занимали в основном дети всадников и сенаторов, и она являлась первым шагом в карьере военного или магистрата. Этот факт позволяет предположить, что к этому времени Гораций (скорее всего, не без денег отца) обладал суммой в 400 000 сестерциев, то есть цензом, необходимым для зачисления в сословие всадников, какая сумма позже позволила ему вкупиться в коллегию писцов.

В битве при Филиппах в ноябре 42 войско Брута и Кассия было рассеяно и обращено в бегство, после чего оба Брут и Кассий кончают самоубийством. После этого поражения Гораций пересматривает свою позицию и отказывается от какой-либо деятельности в этом направлении. Впоследствии Гораций неоднократно упоминает о своих ранних республиканских «иллюзиях» и авантюре, которая могла оказаться для него роковой. В одной из Од он обращается к своему другу Помпею, который также принимал участие в сражении при Филиппах, где сообщает, что выжил только «бросив щит и бежав с поля боя» (что, между прочим, считалось первым признаком трусости).

В Италию он возвращается, вероятно, в начале 41 Отца уже не было в живых; его родина, Венузия, попала в число городов, отданных ветеранам Цезаря, и наследственное имущество Горация оказывается конфискованным. После амнистии, объявленной в 40 сторонникам Брута, он приезжает в Рим и остается там. Несмотря на собственные жалобы о бедности, которая заставляет его заняться поэзией, Гораций имеет достаточно средств, чтобы вкупиться в коллегию квесторских писцов (по ведомству государственных финансов). Римское общество относилось с предубеждением к оплачиваемому труду, но на некоторые квалифицированные профессии такое отношение не распространялось; пожизненные должности этой коллегии считались почетными. Гораций работает секретарем (scriba quaestorius), что обеспечивает ему возможность жить в Риме и заниматься литературой.

Видимо, к 39—38 относятся первые поэтические опыты Горация на латинском языке: гекзаметрические стихотворения, впоследствии ставшие первой книгой «Сатир», и ямбические, впоследствии ставшие «Эподами». Литературные поиски Горация перекликаются с классицистическим движением, которое возглавляют П. Вергилий Марон и Л. Варий Руф. Оба старших поэта становятся его друзьями. В 39—38 годах они представляют Горация Г. Цильнию Меценату, близкому другу и соратнику Октавиана.

Меценат, после девятимесячных раздумий, приближает к себе поэта. Попав в окружение Мецената и соответственно принцепса, Гораций сохраняет присущую ему осмотрительность, не пытается выделиться, во всем проявляет уравновешенность. К программе социальных и политических реформ, проводимых Августом, Гораций относится с должным вниманием, не опускаясь, однако, до уровня «придворного льстеца». Горацием движет не сколько согласие с идеологией принципата, сколько чувство благодарности за долгожданный мир, восстановленный Августом в Италии, в которой почти сто лет происходили гражданские войны.

Светоний свидетельствует, что Октавиан Август предложил Горацию должность своего личного секретаря. Это предложение, в общем сулившее большие выгоды, Горация привлечь не могло и было им тактично отвергнуто. Гораций опасается в том числе того, что, приняв предложение, он лишится своей независимости, которой значительно дорожил.

В 38 Гораций предположительно присутствует, вместе с Меценатом, при морском поражении Октавиана у мыса Палинур. В этом же году Гораций в обществе Мецената, юриста Кокценя Нервы (прадеда императора Нервы), Фонтеня Капитона (уполномоченного и легата Антония в Азии), поэтов Вергилия, Вария, издателя «Энеиды» Плотия Тукки совершает путешествие в Брундизий; об этом путешествии идет речь в известной Сатире (I 5). Между 36 и 36 (наиболее вероятно зимой 36—35) выходит первый сборник стихотворений Горация, книга «Сатир», посвященная Меценату.

В своей поэзии Гораций всегда подчеркивает, что его отношения с Меценатом основаны на взаимном уважении и дружбе независимо от социального статуса; он стремится развеять представление о том, что их отношения имели характер отношений патрона-клиента. Гораций никогда не злоупотребляет дружбой Мецената и не пользуется его расположением в ущерб кому-либо. Гораций далек от того, чтобы требовать от своего покровителя большего; он даже не пользуется этой дружбой, чтобы вернуть отцовское имение, конфискованное Октавианом в пользу ветеранов после сражения при Филиппах. Однако такое в известной мере зависимое состояние Горация не раз становится источником щекотливых положений, из которых он всегда выходит с совершенным тактом и достоинством. Далекий от честолюбивых стремлений, заботам и хлопотам городской жизни Гораций предпочитает тихую и спокойную жизнь в деревне.

Сблизившись с Меценатом и его окружением, Гораций обзаводится сильными покровителями и безусловно получает от Мецената существенные подарки. Предположительно в 33 Гораций приобретает свое прославленное имение в Сабинских горах, на реке Тибур, около теперешнего Тиволи). (По некоторым текстам Горация был сделан вывод, что имение ему было подарено Меценатом (напр. Carmina II 18: 11—14), но ни сам Гораций, ни Светоний об этом не упоминают. Подобные фрагменты вообще проблематично рассматривать как непосредственное свидетельство того, что вилла Горация была подарком; вдобавок, существуют свидетельства о значительном собственном достатке Горация к этому времени.)

2 сентября 31 до н. э. Гораций вместе с Меценатом присутствует при битве у мыса Акций. В 30 до н. э. выходит вторая книга «Сатир» и «Эподы», сборник из 17 стихотворений, которые он писал одновременно с сатирами. Название «Эподы» было дано сборнику грамматиками и указывает на форму двустиший, где короткий стих следует за длинным. Сам Гораций назвал эти стихотворения «ямбами»; образцом для них послужили ямбы греческого поэта первой половины VII в. до н. э. Архилоха. Примечательно, что Гораций с самого начала творческого пути берет за образец древнегреческую классику, а не поэзию александрийцев, в соответствии с тенденцией своего времени и окружения.

Начиная с 30 года Гораций с перерывами пишет лирические стихотворения, первый сборник которых, книги Ι—III, выходит во второй половине 23 Лирические стихотворения вышли под названием «Песни» («Carmina»), но ещё в античности их стали называть одами. Это название сохранилось за ними до нашего времени. В античности греческий термин «ода» не был связан с собственно торжественным пафосом и употреблялся в значении «песня», как эквивалент латинского carmen.

Между 23 и 20 годами Гораций старается держаться вдали от Рима, забрасывает «чистую поэзию» и возвращается к полуфилософской «прозаической Музе» своих «Сатир». На этот раз уже не в полемической форме сатиры, а с преобладанием «мирного положительного» содержания; он пишет 1-ю книгу «Посланий», в которую вошло двадцать стихотворений. Послания выходят в 20 (или в начале 19). В промежутке с конца 20 до осени 19 выходит Послание Юлию Флору, впоследствии второе во втором сборнике «Посланий».

В 17 с беспрецедентной торжественностью справлялись «вековые игры», празднество «обновления века», которое должно было знаменовать конец периода гражданских войн и начало новой эры процветания Рима. Август поручил Горацию написать гимн для церемонии праздников. Для поэта это явилось государственным признанием ведущего положения, которое он занял в римской литературе. Торжественный «Юбилейный гимн» был исполнен в храме Аполлона Палатинского хором из 27 юношей и 27 девушек 3 июня 17 до н. э.

Можно сказать, что теперь, когда Гораций давно «охладел» к лирике, он стал популярным, признанным её мастером. Август обращается к Горацию с новым поручением написать стихотворения, прославляющие воинскую доблесть своих пасынков Тиберия и Друза. По словам Светония, сочинения Горация император «ценил до такой степени, и считал что они останутся на века, что не только возложил на него сочинение „Юбилейного гимна“, но и прославление винделикской победы Тиберия и Друза …заставив к тем трем книгам „Од“ после долгого перерыва добавить четвертую».^[1] Так, в 13 появилась 4-я книга од, в которую вошло пятнадцать стихотворений, написанных в дифирамбической манере древнегреческого поэта Пиндара. Империя окончательно стабилизировалась, и в одах уже не остается следа республиканской идеологии. Помимо прославления императора и его пасынков, внешней и внутренней политики Августа как носителя мира и благоденствия, сборник содержит вариации прежних лирических тем.

К последнему десятилетию жизни Горация относится также вторая книга «Посланий», посвященная вопросам литературы. Книга, состоящая из трех писем, создавалась между 19 и 10 годами. Первое послание, обращенное к Августу (который выражал свое неудовольствие по поводу того, что до сих пор ещё не попал в число адресатов) вышло предположительно в 12. Второе послание, обращенное к Юлию Флору, выходило раньше, между 20 и 19 годами; третье, обращенное к Пизонам, вышло предположительно в 10 (и выходило отдельно, возможно, ещё в 18).

Смерть Горация наступила от внезапной болезни, незадолго до его 57-летия, 27 ноября 8 г.. Как указывает Светоний, умер Гораций «через пятьдесят девять дней после смерти Мецената, на пятьдесят седьмом году жизни, наследником назначив Августа, при свидетелях устно, так как мучимый приступом болезни был не в силах подписать таблички завещания. Погребен и зарыт на окраине Эсквилина рядом с могилой Мецената».^[2]

Творчество

Сатиры

Вернувшись после амнистии в Рим и столкнувшись там с нуждой, для стартового сборника Гораций, тем не менее, избирает именно сатиру (несмотря на такую комбинацию факторов, как свое низкое происхождение и «подмоченную республиканскую» репутацию). Однако концепция Горация позволяет ему взяться за жанр, наименее подходящий для человека в его положении. В «Сатирах» Гораций не нападает на изъяны своих современников, но только демонстрирует их и высмеивает; изменять поведение людей или «наказывать» их Гораций не мыслит. Гораций не «брызжет яростью», но обо всем говорит с веселой серьёзностью, как человек доброжелательный. Он воздерживается от прямых порицаний, приглашает к размышлению о природе людей, оставляя за каждым право делать собственные выводы. Он не затрагивает актуальную политику и далек от личностей, его насмешки и поучения имеют общий характер.

Такая концепция совпадает со стремлениями Октавиана укрепить нравственные устои государства (следовательно, свой авторитет и свои позиции в Риме) посредством возврата к «добрым нравам» предков. (Пропаганда в этом направлении активно ведется под контролем самого Октавиана на протяжении всего первого десятилетия империи, когда Гораций писал «Сатиры».) Гораций считает, что примеры чужих пороков удерживают людей от ошибок. Эта позиция отвечает программе Октавиана, который считает, что сильная императорская власть необходима так же и для контроля над «порочными представителями» общества.

Вместе с современной романтически настроенной интеллигенцией Гораций приходит к стоико-эпикурейской философии, проповедующей презрение к богатству и роскоши, стремление к «aurea mediocritas» («золотой середине»), умеренность во всем, довольство малым на лоне природы, наслаждение за бокалом вина. Это учение послужило той призмой, через которую Гораций стал рассматривать явления жизни. В тех случаях, когда эти явления вступали в противоречие с моралью философии, они естественно настраивали поэзию Горация на сатирический лад. Такая философия вызывала у него (как и у многих его современников), романтическое возвеличение доблести и строгости нравов прежних времен. Она же отчасти определила и форму его нелирических произведений — форму разговора по образцу так называемой «философской диатрибы» — диалога с мнимым собеседником, возражения которого автором опровергаются.

У Горация диатриба чаще видоизменяется в разговор автора с определенными лицами или, реже, в беседу разных лиц. Такова форма его «Сатир» (лат. satura — смесь, всякая всячина). Сам Гораций называет их «Sermones», «Беседы». Это написанные гекзаметром беседы на разные темы, часто в форме собственно «чистой» диатрибы. Они представляют собой сатиру в нашем смысле слова: или моралистического характера (против роскоши, зависти и пр.; напр. о преимуществах деревенской жизни, с басней о городской и сельской мыши, впоследствии переработанной Лафонтеном); или инвективного, нефилософского; или просто описания.

«Разговоры» Горация — настоящие «causeries»; в обстановке зарождающейся монархии в них нет чувства политической независимости, характерного для сатир Луцилия, последователем которого Гораций себя считал.

Эподы

Основная статья: Эподы (Гораций)

Первые эподы создавались ещё в то время, когда двадцатитрехлетний Гораций только вернулся в Рим, после битвы при Филиппах 42 г. до н. э.; они «дышат ещё не остывшим жаром гражданской войны». Другие были созданы незадолго до публикации, в конце войны между Октавианом и Антонием, накануне битвы при Акции 31 г. до н. э. и сразу после неё. Сборник также содержит «юношески пылкие строки», обращенные к недругам поэта и «пожилым прелестницам», домогающимся «молодой любви».

Уже в «Эподах» виден широкий метрический горизонт Горация; но пока, в отличие от лирических од, метры эподов не логаэдические, и восходят к не к изысканным эолийцам Сапфо и Алкею, а «прямолинейному» горячему Архилоху. Первые десять эподов написаны чистым ямбом; в Эподах с XI по XVI соединяются разнодольные метры — трехдольные дактилические (гекзаметр) и двудольные ямбические (ямбический метр); Эпод XVII состоит из чистых ямбических триметров.

Среди тем ранних эподов особенно интересной и важной представляется тема гражданская; она проходит красной нитью через все творчество Горация, но с наибольшей силой и пафосом звучит, возможно, именно здесь, в этих ранних стихотворениях (Эпод VII, Эпод XVI). О том, как развивались взгляды Горация (как заканчивалась его «антиреспубликанская» трансформация), позволяют судить два «актийских» Эпода (I и IX), написанных в 31 г до н. э., в год битвы при Акции.

Между 33—31 гг. Гораций приобретает свое прославленное имение в Сабинских горах; новая деревенская обстановка, возможно, вдохновила Горация написать прославленный Эпод II.

Эподы XI, XIII, XIV, XV образуют особую группу: здесь нет ни политики, ни язвительности, насмешек, злого сарказма, свойственных ямбографии. Они отличаются особым настроением — Гораций явно пробует силы в области «чистой лирики», а эподы написаны уже не чистым ямбом, но квази-логаэдическими стихами. В «любовных» Эподах XIV и XV Гораций уже далеко отходит от лирики Архилоха. В смысле пыла и страсти Архилоху ближе лирика Катулла, спектр переживаний и сомнений которой сложнее и намного «взъерошеннее», чем у Горация. Лирика же Горация открывает иное чувство (можно сказать, более римское) — сдержанное, неповерхностное, прочувствованное одинаково «умом и сердцем» — согласованное с отточенным, бесстрастно-изящным образом его поэзии в целом.

Ближе всего к своим древним прототипам, эподам Архилоха, стоят Эподы IV, V, VI, VIII, X и XII. Язвительный сатирический тон в них «доходит до бичующего сарказма»; в то же время «пыл ненависти» в этих эподах явно более технологичен — для Горация, характерно сдержанного даже в пору «горячей ветреной юности», такой пыл здесь скорее художественный прием, инструмент.

Тем не менее, обычно сдержанный и изящно-бесстрастный даже в ранние годы, Гораций мог быть и яростен и циничен; откровенные до непристойности Эподы VIII и XII ставят немалые преграды перед переводчиками. Однако сам Гораций не испытывал в связи с ними никакого стеснения — подобные стихи были обычны в среде, для которой они предназначались. (Вообще, сохранившиеся фрагменты переписки Августа доносят до нас дух грубоватого цинизма, имевшего место среди ближайшего окружения принцепса.)

В коротких «Эподах», сильных и звучных, полных огня и юного пыла, заключено ясное видение мира, доступное настоящему гению. Мы находим здесь незаурядную палитру образов, мыслей и чувств, отлитых в чеканную форму, которая в целом для латинской поэзии была свежей и необычной. Эподам ещё недостает того кристально чистого звучания, неповторимой лаконичности и вдумчивой глубины, которой будут отличаться лучшие оды Горация. Но уже этой небольшой книгой стихов Гораций представил себя как «звезда первой величины» на литературном небосводе Рима.

Оды

От архилохова стиля эподов Гораций переходит к формам монодической лирики. Теперь его образцы — Анакреонт, Пиндар, Сапфо, в первую очередь Алкей, и Гораций видит свое право на литературное бессмертие в том, что он «первый свел эолийскую песнь на италийский лад». Первый сборник содержит стихотворения, написанные исконно греческими размерами: алкеевой строфой, сапфической, асклепиадовой и другими в различных вариациях. В сумме тринадцать строфических форм, и почти все они для латинской поэзии новые (только сапфическая строфа встречалась ранее у Катулла). В латинской трактовке греческих прототипов, обладающих «неродными» для латинского языка свойствами, Гораций обнаруживает метрическое мастерство, не превзойденное никем из последующих римских поэтов.

Оды отличаются высоким стилем, который отсутствует в эподах и от которого он отказывается в сатирах. Воспроизводя метрическое построение и общий стилистический тон эолийской лирики, Гораций во всем остальном идет по собственному пути. Как и в эподах, он использует художественный опыт разных периодов и часто перекликается с эллинистической поэзией. Древнегреческая форма служит облачением для эллинистически-римского содержания.

Отдельное место занимают т. н. «Римские оды» (III, 1—6), в которых наиболее законченно выражено отношение Горация к идеологической программе Августа. Оды связаны общей темой и единым стихотворным размером (излюбленной Горацием Алкеевой строфой). Программа «Римских од» такова: грехи отцов, совершенные ими во время гражданских войн и как проклятие тяготеющие над детьми, будут искуплены только возвращением римлян к старинной простоте нравов и древнему почитанию богов. «Римские оды» отражают состояние римского общества, вступившее в решающую стадию эллинизации, которая придала культуре Империи ясный греко-римский характер.

Любопытно, что ювелирно обработанная и «насыщенная мыслью», но сдержанная и бесстрастная лирика не встретила у современников того приема, которого ожидал автор. Её находили излишне аристократичной и недостаточно оригинальной (следует сделать вывод, что таково было мнение общей «образованной массы»).

В целом оды проводят все ту же мораль умеренности и квиетизма. В знаменитой 30 Оде третьей книги Гораций сулит себе бессмертие как поэту; ода вызвала многочисленные подражания, из которых наиболее известны подражания Державина и Пушкина).

Послания

По форме, содержанию, художественным приемам и разнообразию тем «Послания» сближаются с «Сатирами», с которых поэтическая карьера Горация начинается. Гораций сам указывает на связь посланий с сатирами, назвав их, как раньше «Сатиры», «беседами» («sermones»); в них, как до этого в сатирах, Гораций использует дактилический гекзаметр. Комментаторы всех периодов считают «Послания» значительным шагом в искусстве изображения внутренней жизни человека; сам же Гораций даже не причислял их к собственно поэзии.

Отдельное место занимает знаменитое «Послание к Пизонам» («Epistola ad Pisones»), названное позднее «Ars poëtica». Послание относится к типу «нормативных» поэтик, содержащих «догматические предписания» с позиций определенного литературного направления. В этом послании мы находим наиболее полное изложение теоретических взглядов Горация на литературу и тех принципов, которым в своей поэтической практике он следовал сам. Этим посланием Гораций включается в литературную полемику между поклонниками архаической литературы и почитателями современной поэзии (последние эпической напыщенности и примитивной форме старых поэтов противопоставляли поэзию субъективных чувств и отточенность поэтической техники). В послании звучит предостережение Августу, который намеревался возродить древний театр как искусство народных масс и использовать его в целях политической пропаганды. Гораций полагает, что принцепсу не следует угождать грубым вкусам и прихотям необразованной публики.

По сообщению античного комментатора, теоретическим источником Горация был трактат Неоптолема из Париона, которому он следует в расположении материала и в основных эстетических представлениях. (Поэзия вообще, поэтическое произведение, поэт — этот ход изложения Неоптолема сохранен у Горация.) Но Гораций не ставит целью создать какой-либо полный трактат. Свободная форма «послания» позволяет ему остановиться только на некоторых вопросах, более-менее актуальных с точки зрения литературных направлений в Риме. «Наука поэзии» представляет собой своего рода «теоретический манифест» римского классицизма времени Августа.

Юбилейный гимн

В 17 с беспрецедентной торжественностью справлялись «вековые игры», празднество «обновления века», которое должно было знаменовать конец периода гражданских войн и начало новой эры процветания Рима. Предполагалась сложная, тщательно разработанная церемония, которую, согласно официальному объявлению, «ещё никто не видел и никогда более не увидит» и в которой должны были принять участие знатнейшие люди Рима. Она завершалась гимном, подводившим итог всему празднеству. Гимн был поручен Горацию. Для поэта это явилось государственным признанием ведущего положения, которое он занял в римской литературе. Гораций принял поручение и решил этот вопрос превратив формулы культовой поэзии во славу живой природе и манифест римского патриотизма. Торжественный «Юбилейный гимн» был исполнен в храме Аполлона Палатинского хором из 27 юношей и 27 девушек 3 июня 17 до н. э.

Влияние

Сам поэт измерял в «Памятнике» свое литературное бессмертие вечностью римского государства, но наибольший расцвет его славы был ещё впереди. Начиная с каролингских времен интерес к Горацию возрастает; свидетельством этого интереса служат 250 дошедших до нас средневековых рукописей его произведений. В период раннего средневековья морально-философские произведения Горация, сатиры и в особенности послания привлекали большее внимание, чем лирика; Горация почитали за моралиста и знали главным образом как автора сатир и посланий. Ему, «сатирику Горацию», Данте (Ад IV) отводит место в Аиде вслед за Вергилием и Гомером.

Новую оценку принес с собой Ренессанс, когда нарождавшаяся «буржуазная личность» противопоставила себя «церковному созерцанию». (Известно, что в 1347 г. рукопись с произведениями Горация приобрел Петрарка; в некоторых его стихотворениях обнаруживается явное влияние Горация.) Как лирический выразитель такого нового мироощущения, Гораций стал любимым поэтом Возрождения (вместе с Вергилием, и часто превосходя его). Гуманисты считали Горация «своим» всецело; но высоко ценили его также иезуиты — выхолощенный или христианизированный Гораций оказывал положительное нравственное воздействие на учеников. Картины простой деревенской («горацианской») жизни приходились по душе людям сходной с ним судьбы, близких вкусов (какими были напр. Петрарка, Ронсар, Монтень, Роберт Геррик, Бен Джонсон, Мильтон).

Лирические размеры Горация использовались в новолатинском стихосложении, что, как считается, особенно удачно получалось у немецкого гуманиста Конрада Цельтиса, который кроме того установил обычай петь оды Горация в школе (что в 16 в. стало повсеместной практикой). Впоследствии Горация стали перекладывать на новые языки (удачнее всего, как считается, на немецкий).

В России Горацию подражал Кантемир; увлекались им Пушкин, Дельвиг, Майков и другие.

«Искусство поэзии» оказало колоссальное влияние на литературную критику; из него заимствовались классические принципы, ссылками на него обосновывались старания обуздать излишества барокко. Из «Ars poëtica» для своей «Поэтики» много .заимствует Буало; им восторгается Байрон, его изучают Лессинг и др. Однако «Буре и натиску», другим движениям романтиков было не по пути с «певцом благоразумия, уравновешенности и умеренности», и с той поры популярность Горация больше не поднималась на прежнюю высоту.

После изобретения книгопечатания ни один античный автор не издавался столько раз, сколько Гораций. Его наследие вызвало огромное количество как новолатинских, так и национальных подражаний и сыграло большую роль в формировании новоевропейской лирики.

В честь Горация назван кратер на Меркурии.

Произведения

В хронологическом порядке:

• Sermonum liber primus, Сатиры I (35 до н. э.)
• Epodes, Эподы (30 до н. э.)
• Sermonum liber secundus, Сатиры II (30 до н. э.)
• Carminum liber primus, Оды I (23 до н. э.)
• Carminum liber secundus, Оды II (23 до н. э.)
• Carminum liber tertius, Оды III (23 до н. э.)
• Epistularum liber primus, Послания I (20 до н. э.)
• Ars Poetica, Послание Пизонам (18 до н. э.)
• Carmen Saeculare, Вековой Гимн (17 до н. э.)
• Epistularum liber secundus, Послания II (14 до н. э.)
• Carminum liber quartus, Оды IV (13 до н. э.)

• См. Весь Гораций на русском

Изречения

Carpe diem — «хватай день» (Carmina I 11, 8). В полном виде: «carpe diem quam minimum credula postero», «пользуйся (каждым) день, как можно менее полагаясь на следующий»

Dulce et decorum est pro patria mori — «Красиво и сладко умереть за отечество» (Carmina III 2, 13). Часто использовавшийся в газетах Первой мировой войны лозунг; также заглавие горько ироничного стихотворения английского поэта Уилфреда Оуэна «Dulce Et Decorum Est» об этой войне.

Sapere aude — «решись быть мудрым» (Epistulae I 2, 40). Изречение было воспринято Иммануилом Кантом и стало своеобразным лозунгом Эпохи Просвещения.

• См. Крылатые выражения Горация.

См. также

• Ab ovo
• Ab ovo usque ad mala
• Exegi monumentum

Источники

1. ↑ Г. Светоний Транквилл, Жизнь Горация
2. ↑ Г. Светоний Транквилл, Жизнь Горация

Библиография

• Новое издание Heinze R., Lpz., 1921.
• Критич. изд. Volmer F., Lpz., 1921.
• Schanz M., Gesch. d. röm. Liter., I, München, 1927.
• Полный (с незначит. проп.) русский перевод А. Фета, М., 1883 (изд. 2-е, СПб., 1898).
• Нагуевский Д. И. История римской литературы. т. II. Казань. 1925.
• Благовещенский H. M. Гораций и его время. Варшава. 1878.
• Ribbeck, Gesch. d. röm. Dichtung, Stuttg. 1889.
• Stemplinger, Ed., Horaz im Urteil der Jahrhunderte, Lpz. 1921.
• Campbell A. V., Horace. A new interpretation. 1924.
• Гай Светоний Транквилл. Жизнеописание Горация
• Квинт Гораций Флакк. Собрание сочинений. СПб, Биографический институт, Студия биографика, 1993

Ссылки

• Гораций в библиотеке Максима Мошкова
• Horatius.ru
• Г. Светоний Транквилл, Жизнь Горация
• Библиография переводов и материалов

Источник: Квинт Гораций Флакк

ПАВСАНИЙ

ПАВСАНИЙ - древнегреческий писатель 2 в. "Описание Эллады" - своего рода путеводитель по наиболее достопримечательным памятникам архитектуры и искусства Греции.

Источник: ПАВСАНИЙ

ПЛАВТ

ПЛАВТ (Plautus) Тит Макций (середина 3 в. - около 184 до нашей эры), римский поэт-комедиограф. Был актером. Перерабатывая древнегреческую комедию в стиле карикатуры и буффонады, создал исполненные народного комизма характеры-маски в комедиях "Амфитрион", "Горшок", "Хвастливый воин" и др.

Источник: ПЛАВТ

ЛУКИАН

ЛУКИАН (около 120 - около 190), древнегреческий писатель-сатирик. Родом из Сирии. Вел жизнь странствующего ритора-софиста. Философская сатира (смотри "Мениппова сатира"), направленная против традиционного почитания Олимпийских богов, философского догматизма и житейских предрассудков, проникнутая влиянием эпикуреизма, скептицизма и философии киников ("Разговоры богов", "Разговоры в царстве мертвых"). Оказал влияние на сатирическую литературу Возрождения (Эразм Роттердамский, У. Гуттен, Ф. Рабле) и Просвещения (Вольтер, Дж. Свифт).

Источник: ЛУКИАН

Тибулл

Источник: Тибулл

Проперций

Источник: Проперций