Книга: Юнг Карл Густав, Фуко Мишель «Матрица безумия»

Матрица безумия

Производитель: "Алгоритм"

Серия: "Философский поединок"

Отчего в нашу эпоху возросло число психических заболеваний и нервных расстройств? Отчего массовые психозы охватывают целые народы? Отчего в политике, журналистике, культуре столько явно выраженных ненормальностей, шизофренических отклонений? В чем символизм сумасшествия и есть ли в нем скрытый смысл?Карл Густав Юнг и МишельФуко, работы которых представлены в данной книге, отвечают на этот вопрос по-разному. Выдающийся швейцарский ученый, психотерапевт Карл Густав Юнг считал, что к увеличению числа душевных заболеваний приводит забвение современным обществом базовых принципов человеческого существования. В свою очередь, французский философ-структуралист Мишель Фуко утверждал, что безумие - это расплата за прогресс, устанавливающий определенные рамки для подсознательных процессов человеческой психики. В данный сборник вошли работы Юнга и Фуко, посвященные причинам и символизму безумия в современном мире, а также истории сумасшествия в западном обществе.

Издательство: "Алгоритм" (2017)

ISBN: 978-5-906995-66-7

Купить за 405 грн (только Украина) в

Другие книги автора:

КнигаОписаниеГодЦенаТип книги
Матрица безумияОтчего в нашу эпоху возросло число психических заболеваний и нервных расстройств? Отчего массовые психозы… — Алгоритм, Философский поединок Подробнее...2018597бумажная книга

ЮНГ Карл Густав

ЮНГ Карл Густав (1875-1961) - швейцарский психолог и философ, основатель "аналитической психологии". Развил учение о коллективном бессознательном, в образах которого (т. н. архетипах) видел источник общечеловеческой символики, в т. ч. мифов и сновидений ("Метаморфозы и символы либидо"). Цель психотерапии, по Юнгу, - осуществление индивидуации личности. Оказал влияние на культурологию, сравнительное религиоведение и мифологию (К. Кереньи, М. Элиаде и др.).

Источник: ЮНГ Карл Густав

Фуко, Мишель

Мишель Фуко
Michel Foucault
Дата рождения:

15 октября 1926(1926-10-15)

Место рождения:

Пуатье, Франция

Дата смерти:

25 июня 1984(1984-06-25) (57 лет)

Место смерти:

Париж, Франция

Школа/традиция:

континентальная философия, структурализм, постструктурализм, постмодернизм

Направление:

Европейская философия

Период:

Современная философия

Основные интересы:

история идей, эпистемология, этика, политическая философия, социология

Значительные идеи:

Археология знания, биополитика

Оказавшие влияние:

Луи Альтюссер, Иммануил Кант, Фридрих Ницше, Фердинанд де Соссюр, Жорж Кангилем, Мартин Хайдеггер, Жорж Батай, Морис Бланшо, Гастон Башляр, Жан Ипполит, Жорж Дюмезиль, Карл Маркс, Георг Гегель

Испытавшие влияние:

Антонио Негри, Джорджо Агамбен, Джудит Батлер, Хьюберт Дрейфус, Дидье Эрибон, Ян Хакинг, Ги Хокенгхейм, Эдвард Саид, Жак Рансьер, Пол Рабиноу

Мише́ль Поль Фуко́ (фр. Michel Foucault, 15 октября 1926, Пуатье — 25 июня 1984, Париж) — французский философ, теоретик культуры и историк. Создал первую во Франции кафедру психоанализа, был преподавателем психологии в Высшей нормальной школе и в университете города Лилль, заведовал кафедрой истории систем мышления в Коллеж де Франс. Работал в культурных представительствах Франции в Польше, ФРГ и Швеции. Является одним из наиболее известных представителей антипсихиатрии.[1] Книги Фуко о социальных науках, медицине, тюрьмах, проблеме безумия и сексуальности сделали его одним из самых влиятельных мыслителей XX века.[2]

Содержание

Биография

Поль-Мишель Фуко родился 15 октября 1926 года в городе Пуатье в состоятельной семье. Отец, успешный хирург, преподавал анатомию в местном медицинском колледже.

В школе Фуко носил прозвище Полишинель и не отличался особыми успехами. Даже по своему любимому предмету, истории, он был вторым в классе.
  • 19421943 — Экзамены на степень бакалавра. Фуко добивается значительных успехов во французском, греческом и латыни. Чуть хуже обстоят дела с историей и естественными науками. Средний результат по философии.
  • 1945 — Фуко второй раз готовится к поступлению в Высшую нормальную школу в Париже.
  • 19451946 — Подготовка к вступительным экзаменам в Лицее Генриха IV. Здесь же Фуко знакомится с творчеством Ницше, Маркса и Фрейда.
  • 19461951 — результаты экзаменов оказались на четвёртом месте по всей Франции. После успешного поступления Фуко учится в Высшей нормальной школе. В этот же период он начинает называть себя просто Мишель, опуская Поль, имя отца. Совершает несколько попыток самоубийства. Начинает изучать труды Гегеля, Хайдеггера и Сартра. Вступает по рекомендации Альтюссера во Французскую коммунистическую партию (ФКП), но собрания не посещает и не соглашается с позицией партии в отношении гомосексуализма.
  • 1951 — показав блестящие результаты, Фуко со второй попытки сдаёт выпускные экзамены.
  • 19521955 — Фуко становится преподавателем Высшей нормальной школы, специализируясь на философии и психологии. Интерес к последней делает его частым посетителем госпиталя Святой Анны.
  • 1953 — Фуко покидает коммунистическую партию в связи с советским «Делом врачей», которое поддержала Коммунистическая партия Франции.
  • 19551958 — получает должность младшего преподавателя в университете города Уппсала в Швеции, где читает лекции по французской литературе.
  • 1959 — директор Французского института в Гамбурге.
  • 1960 — знакомство со студентом философского факультета Даниелем Дефером (Daniel Defert), который становится спутником Фуко до конца его жизни.
  • 1962 — профессор философии в университете города Клермон-Ферран.
  • 1964 — Фуко следует за Дефером, который предпочёл армии добровольческую работу, в Тунис.
  • 1965 — Фуко принимает участие в разработке университетской реформы под руководством министра образования Кристиана Фуше и премьер-министра Жоржа Помпиду. Реформа будет принята в 1967 году. Путешествие с курсом лекций в Бразилию.
  • 1966 — публикация книги «Слова и вещи».
  • 19661968 — Фуко является внештатным профессором Тунисского университета.
  • 1968 — Фуко не участвует в майских событиях, о чём глубоко сожалеет. Он уезжает из Туниса, чтобы окончательно поселиться во Франции. Фуко получает должность Председателя философского факультета в сверх-современном экспериментальном университете Венсен.
В этот период Мишеля Фуко начинает волновать его стареющая внешность, поэтому он решает побрить голову. Складывается знакомый всем образ философа: он начинает носить белый свитер с воротником-поло и вельветовый костюм, «чтобы не надо было гладить».
  • 1969 — получает должность заведующего кафедрой истории систем мышления в Коллеж де Франс.
  • 23 января 1969 — лицей Сен-Луи организует показ фильма о событиях мая 1968, несмотря на запрет властей. После показа лицеисты присоединяются к митингующим во дворе Сорбонны. Несколько сотен студентов из Венсенна и кое-кто из преподавателей решают проявить солидарность и занимают свой факультет. Ночью уже две тысячи человек вступают в стычку с полицией, которая применяет слезоточивый газ. Мишель Фуко и Даниель Дефер задержаны одними из последних.
  • 1970 — первые лекции в Соединённых Штатах.
  • 8 февраля 1971 — Фуко объявляет о создании «Группы информации о тюрьмах» (ГИТ).
  • 1 мая 1971 — Фуко и Жан-Мари Доменак задержаны у ворот парижской тюрьмы «Санте», где они раздавали листовки, призывавшие уничтожить криминалистические досье.
  • 27 ноября 1971 — участие в демонстрации с «призывом к рабочим кварталам» на углу улиц Полонсо и Гут-Д’Ор в Париже. Там же присутствует Сартр, поэтому демонстрация носит мирный характер (полиции дана инструкция его не трогать). На этом выступлении создаётся самая известная серия фотографий: Фуко и Сартр с микрофонами в руках.
  • 1972 — Фуко преподаёт в Нью-Йоркском государственном университете в Буффало. Посещает Нью-Йоркскую тюрьму в Аттике, где незадолго до этого прошёл бунт заключённых.
  • 16 декабря 1972 — полиция задерживает Фуко во время митинга, посвященного памяти рабочего-алжирца Мохаммеда-Диаба, убитого в комиссариате при сомнительных обстоятельствах.
  • 1973 — статья для коллективного сборника «Crimini di pace» и попытка поддержать Франко Базалью, столкнувшегося с итальянским правосудием.
  • 31 марта 1973 — демонстрация в Белльвилле и Менилмонтане против «циркуляра Фонтане», который ограничивал права мигрантов на жительство и на работу. В первых рядах — Мишель Фуко и Клод Мориак.
  • 1975 — курс лекций по истории сексуальности в Калифорнийском университете в Беркли.
  • 1976 — выходит в свет первый том «Истории сексуальности».
  • 1978 — серия репортажей о событиях в Иране для «Corriere della sera».
  • 1984 — выход второго тома «Истории сексуальности».
2 июня Фуко упал в обморок и был госпитализирован. Последние два года Фуко страдал частыми, ослабляющими его заболеваниями. 25 июня 1984 года он скончался от СПИДа.
  • 1986 — создание Ассоциации «Центр Мишеля Фуко» для изучения и публикации творческого наследия философа.
Обложка журнала «Foucault Studies»

Философия

Мишель Фуко очень популярен в США, Японии, Австралии и Европе. В России активное издание его работ началось только с 1996 года. Творческое наследие Мишеля Фуко не всеми воспринимается однозначно. Политологи причисляют его к политологам, социологи — к социологам, а историки — к историкам. Тем не менее, если всё-таки причислять Фуко к философам, то можно сказать следующее: Фуко философствует за пределами традиционных философских территорий, но ставит именно философские вопросы. Это вызвано как личностными причинами (сложные отношения в детстве с отцом, гомосексуальность), так и спецификой его образования и интересов (изучение психиатрии, политизированность сознания). Фуко постоянно находился в творческом поиске. Каждое его произведение, даже если общая линия прослеживается, не похоже и почти не повторяет предыдущее исследование. Порой, в некоторых нюансах, меняются даже определения основных понятий. Новое произведение — это действительно новое произведение. Впрочем, к построению особой системы или упорядочению своего литературно-философского опыта Фуко и не стремился.

Фуко — историк настоящего. Он мыслитель, мыслящий посредством истории. Перед своими исследованиями Фуко ставил следующие задачи:

  • воссоздать археологию современных знаний о субъекте
  • расшифровать генеалогию современной власти и всей современной западной цивилизации
  • написать особую онтологию настоящего, которая мыслится областью пересечения других трёх онтологий: онтологии субъекта в его отношении к самому себе, онтологии субъекта в его отношении к другим людям и институтам в поле власти, онтологию субъекта в его отношении к истине в поле знания.

Творчество Фуко проходит под знаком трёх заимствованных у Канта вопросов:

  • Что можно знать?
  • Что следует делать?
  • Что есть человек?

Согласно этой последовательности история мысли самого Фуко распадается на три периода:

  • «археологический»
  • «генеалогический»
  • «период эстетик существования».

В своём творчестве Фуко развивал основной фонд идей французского и европейского Просвещения в реалиях западной культуры второй половины XX века. Основной объект исследований Фуко — изучение бессознательного различных исторических эпох, и этот интерес Фуко сближает его с Франкфуртской школой. В шестидесятые годы Фуко разрабатывает концепцию европейской науки на основе «археологии знания», имеющей своим ядром «знание-язык». Все известные теории науки и культуры Фуко относит к «доксологии». В 1970-е годы на первый план в работах Фуко выходит тема «знания-насилия», «знания-власти». В 1980-х в творчестве философа появляется понятие «субъекта» и рассматривается тема сексуальности, а вместе с ней — вопросы этики, морали и свободы.

Основные понятия

Автор

Автор — это всего лишь функциональный принцип. Это не метафизическая величина, не безусловная константа. Имя автора выполняет установленную роль по отношению к дискурсам, позволяя классифицировать тексты, группировать их и приводить в определённое отношение между собой. Это позволяет отделить тексты, например, Гиппократа от текстов других авторов.

Вопрос об авторе — это один из возможных вопросов о субъекте.

Археология

Археология — это метод, позволяющий раскрыть структуру мышления, определяющую рамки концепций определённой эпохи. Наилучшему достижению цели способствует изучение подлинников документов этого периода. Археология являет собой вариант строгого анализа дискурса, она исследует его. Археология — это то, что Фуко противопоставил традиционному историческому описанию (истории идей). Поиск поля возможностей того или иного дискурса ведётся археологическим способом, не похожим на привычный исторический или документальный. Дискурсы подвергаются анализу не как совокупность законов, а как практики, всё время образующие объекты, о которых они говорят.

Архив

Архив — это общая система формирования и преобразования высказываний. Это закон для всего того, что может быть сказано; система, которая управляет появлением высказывания, благодаря которой высказывание приобретает статус единичного события. При помощи архива всё сказанное сочетается между собой и сохраняется. Архив определяет систему высказываемости «высказывания-события» в его материальном воплощении. Архив является системой функционирования «высказывания-вещи» и определяет тип его актуальности. Архив различает дискурсы в их многообразном существовании. Язык определяет систему построения возможных предложений. Архив устанавливает особый уровень между языком и тем, что пассивно накапливает произнесённые слова.

Как пишет Фуко в книге «Археология знания», невозможно дать исчерпывающее описание архива. Человек, сколько бы он ни старался, не может описать свой собственный архив.

Генеалогия

Генеалогия Фуко во многом обязана ницшевской генеалогии. Обе они открывают множественные истоки нынешней конфигурации практик, точки пересечения этих практик и историческую случайность их современной взаимосвязи, демонстрируя этим, что нынешняя конфигурация — в сущности, далеко не единственно возможная. Также обе генеалогии пытаются открыть «низменные первоистоки» современной конфигурации, показывая то, как она была сформирована подчас с помощью насилия и кровопролития, и анализируя лежавшие в её основании далеко не самые возвышенные мотивы и интересы.

Генеалогия Фуко исследует развитие практик во времени, их пересечения, наложения и взаимосвязи. Иными словами, если археология исследует сам дискурс, то генеалогия — практики этого дискурса.

Дискурс

У Фуко дискурс — это и то, что создано из совокупностей знаков, и совокупность актов формулировки, ряд предложений или суждений. Дискурс создан совокупностью последовательностей знаков, представляющих собой высказывание. Дискурс представляет собой совокупность высказываний, которые подчиняются одной и той же системе формирования. Эти высказывания зависят от одной и той же дискурсивной формации.

Дискурсивная формация, в свою очередь, является принципом рассеивания и размещения высказываний.

Дискурс создан ограниченным числом высказываний. Он историчен. Его можно назвать фрагментом истории, её единством и прерывностью.

Дискурсивные практики

Любой объект — например, безумие — может быть исследован на основе материалов дискурсивных практик, которые также называются «речевыми». Вне, независимо или до появления самих практик объект не существует.

Дискурсивные практики — это совокупность анонимных исторических правил, которые устанавливают условия выполнения функций высказывания в данную эпоху и для данного социального, лингвистического, экономического или географического пространства. Эти правила, или дискурсивные практики, всегда являются определёнными во времени и пространстве. Дискурсивные практики выполняют ту же функцию, что и эпистема.

Историчность

Понятие, предложенное Фуко в противоположность традиционному «историзму». Каждая эпоха имеет свою историю, которая сразу и неожиданно открывается в её начале и так же сразу и неожиданно закрывается в её конце. Новая эпоха ничем не обязана предыдущей и ничего не передаёт последующей, потому что историю характеризует радикальная прерывность.

Недискурсивные практики

Излюбленный термин комментаторов Фуко, но редко встречающийся у самого автора.

Эпистема

Эпистема — это исторически изменяющаяся структура, которая определяет условия возможности мнений, теорий или наук в каждый исторический период; структура мышления, выражающая образ мыслей, присущий определённой исторической эпохе.

Основные сочинения

«История безумия в классическую эпоху» (1961)

«История безумия в классическую эпоху» (L’Histoire de la folie l’age classique, 1961) — первая книга, где Фуко излагает свои взгляды. Написана она была в тот период, когда автор возглавлял Дом Франции в Швеции. Первое издание книги вышло под названием «Безумие и неразумие. История безумия в классическую эпоху»[3] в парижском издательстве «Pion» в мае 1961 года. Английский перевод её сокращённого варианта, выпущенного на французском языке в 1964 году с её выходом в карманном формате, появился в 1965 году под названием «Безумие и цивилизация: История сумасшествия в век разума»[4] с предисловием Дэвида Купера в серии «Исследования по экзистенциализму и феноменологии», составителем которой был Рональд Лэйнг[5].

В своей книге Фуко на обширном документальном материале исследует социальные процессы и культурный контекст, в рамках которых происходило возникновение и становление психиатрии, в частности формирование учреждений, явившихся непосредственными историческими предшественниками современных психиатрических больниц. Фуко подвергает анализу социальные представления, идеи, практики, институты, искусство и литературу, существовавшие в западной истории и имевшие отношение к формированию в ней понятия безумия.

Фуко начинает свое описание с эпохи Средневековья, обращая внимание на практику социального и физического изгнания прокаженных, принятую в обществе того времени. Автор утверждает, что с постепенным исчезновением проказы безумие заняло эту нишу.

Начиная с эпохи Высокого Средневековья и до конца Крестовых походов количество проклятых селений — лепрозориев по всей Европе неуклонно росло. Согласно Матвею Парижскому, в христианском мире в целом их насчитывалось до 19 тысяч […]. На исходе Средних веков западный мир избавляется от проказы […]. Поначалу проказа передает эстафету венерическим болезням. В конце XV в. они, словно законные наследники, приходят на смену лепре […]. На самом деле истинными наследниками лепры выступают не они, а другой, весьма сложный феномен, который войдет в сферу медицинских интересов еще очень нескоро. Этот феномен — безумие. Однако для того, чтобы это новое наваждение заняло место проказы в ряду многовековых страхов и стало, подобно ей, вызывать по отношению к себе реакцию отторжения, исключения, очищения — ему, впрочем, очевидным образом родственную, — потребуется длительный, продолжающийся около двух столетий, латентный период[6].

Очевидным свидетельством отторжения являются «корабли безумия», на которых в открытое море отправляли сумасшедших в XV веке. В XVII же веке имел место процесс, который Фуко называет «великим заключением» — на смену «кораблям безумия» приходят «дома умалишенных», то есть признаваемые душевнобольными граждане подвергаются заключению в специальных институционализированных учреждениях. Как поясняет Фуко, изоляция возникла как явление европейского масштаба, порождённое классической эпохой (Новым временем) и ставшее её характерной приметой:

Классическая эпоха изобрела изоляцию, подобно тому как Средневековье изобрело отлучение прокаженных; место, опустевшее с их исчезновением, было занято новыми для европейского мира персонажами — «изолированными» […]. Ибо изоляция оказалась явлением европейского масштаба […]. Огромные богадельни и смирительные дома — детища религии и общественного порядка, поддержки и наказания, милосердия и предусмотрительности властей — примета классической эпохи: подобно ей, они явление общеевропейское и возникают с ней почти одновременно[6].

Далее Фуко очерчивает предпосылки появления изоляции, связывая их прежде всего с возникшей перед властями задачей принудить изолированных к труду и обеспечить надлежащий общественный порядок:

Прежде чем изоляция приобрела тот медицинский смысл, какой мы придаем ей сейчас — или, во всяком случае, какой нам угодно ей приписывать, — она преследовала цели, весьма далекие от врачевания. Необходимость в ней была продиктована императивом обязательного труда. Там, где наша филантропическая душа жаждет увидеть знаки доброты и заботы о больных, на деле обнаруживается лишь одно — осуждение и обвинение праздных. Вернемся к самому началу «Заточения», к тому королевскому эдикту от 27 апреля 1656 г., которым был основан Общий госпиталь. Перед этим учреждением сразу ставилась задача препятствовать «нищенству и праздности как источнику всех и всяческих беспорядков»[6].

По словам Фуко, изоляция использовалась с двумя различными целями, которые были обусловлены социально-экономическими причинами, однако так и не были достигнуты:

Классическая эпоха использует изоляцию двояко, отводит ей двойную роль: с одной стороны, она должна способствовать уничтожению безработицы либо по крайней мере ее наиболее очевидных социальных последствий, а с другой — сдерживать цены, когда их рост становится угрожающим. Изоляция призвана воздействовать поочередно то на рынок рабочей силы, то на цену продукции. В действительности же смирительные дома, по-видимому, не дали ожидаемого результата. Поглощая безработных, они главным образом маскировали их нищету и позволяли избежать социальных и политических неудобств, причиняемых их волнениями; однако, распределяя их по принудительным мастерским, дома эти способствовали росту безработицы в прилегающих регионах или в соответствующих секторах экономики. Что же касается их влияния на цены, то оно не могло не быть искусственным, ибо рыночная цена произведенных в них продуктов никак не соотносилась с себестоимостью — если учитывать затраты на содержание пансионеров[6].

Неразумные подвергаются исключению от имени Разума, который берёт на себя полномочия по сохранению социального порядка.

Безумцами считались лица, понесшие поражение в своих гражданских правах. До XVIII века не проводилось более детального различения в области неразумия. Поэтому в число безумцев, или неразумных, включались преступники, тунеядцы, извращенцы, больные венерическими заболеваниями и, наконец, помешанные. Основанием для внутренней дифференциации в области неразумия стала практика исправительных работ.

В следующем столетии сумасшествие начинает рассматриваться как противоположность Разума. То есть медицинское знание оказывается способным сформулировать представление о безумии лишь к концу XVIII века. До этого времени не существовало никакого теоретического рассмотрения психических заболеваний. И, наконец, в XIX веке безумие стало рассматриваться, как психическое расстройство. Безумцы стали постепенно превращаться в больных.

Социальная практика изоляции неразумия лишает безумие присущего ему места в культуре. Фигура безумца исчезает с рынков и площадей. Важнейшим инструментом медицинской объективации безумия становится взгляд психиатра. Вторым важным фактором становится новый режим, применяемый теперь в лечебницах, в котором труд помешанных становится ведущим элементом. Авторитет врача укрепляется, и он уже начинает играть роль Отца для своих пациентов.

Фуко также утверждает, что безумие потеряло свою функцию определителя границ общественного порядка и указателя истины, будучи заглушенным Разумом. Автор изучает научные и «гуманные» подходы к лечению сумасшествия, в частности, Филиппа Пинеля и Самуэля Тьюка. В работе заявляется, что эти методы ничуть не в меньшей степени носят характер контроля, чем те, что использовались в предыдущие века. В «убежищах» Тьюка подвергались наказаниям до тех пор, пока не научались действовать «разумно». Также и подход Пинеля подразумевал широкое использование аверсионной терапии, включая такие приемы, как холодный душ и использование смирительной рубашки. По мнению Фуко, такие методы основываются на повторении актов насилия до тех пор, пока модели надзора и наказания не усваиваются пациентом.

Интерес Фуко к психиатрии не ограничивался рассмотрением её исторических и теоретических вопросов. Фуко принимал участие в конкретных действиях по преобразованию системы психиатрической помощи. В частности, в 1971 году Фуко примкнул к группе итальянских психиатров, сделавших психиатрические больницы предметом критики и полемики, и написал статью для сборника «Беспорядки»[7] с целью поддержать Франко Базалью, столкнувшегося с итальянским правосудием[5][8].

«Рождение клиники: Археология врачебного взгляда» (1963)

Вторая крупная работа Фуко — «Рождение клиники: Археология врачебного взгляда» (Naissance de la clinique: une archéologie du regard médical, 1963), в которой прослеживалось появление клинической медицины в период Великой французской революции. Появление клиник коренным образом меняет подход врача к объекту лечения.

Язык медицинских трактатов в XVIII и в XIX веке различен. Медицинское мышление XVIII столетия было классификаторским и следовало за общей приверженностью естественных наук к Проекту Универсальной Таблицы, а методом медицинского теоретизирования была нозография. Центральным объектом являлась болезнь. Ей следовало дать имя и расположить в общей таблице, рядом с другими болезнями. Иными словами, классифицировать.

Болезнь абстрагировалась от самого индивида. Максимально приемлемой средой для её медицинского изучения была семья. К тому же, пребывание больного индивида в семейном кругу снимало с общества дополнительную нагрузку и необходимость заботиться о нём. Но со временем общество прониклось убеждением о необходимости самого широкого распространения медицинских знаний. Когда стало понятно, что классификаторскому образу мышления не справиться с феноменом эпидемических заболеваний, появилась необходимость в статистическом стиле мышления. Клиника становится областью научного знания, которое формируется на основе метода непосредственного наблюдения за болезнью. Объектом изучения оказывается больной, то есть тело, в котором присутствует болезнь. Благодаря проведению вскрытий, развивается патологическая анатомия. Тело рассматривается как состоящее не только из органов, но ещё и из тканей, в которых могут проявляться отклонения. Болезнь становится патологией. Меняется и отношение к смерти. Смерть — это уже не разложение живого организма, но это анализ, позволяющий узнавать о жизни. Отношение к последней тоже трансформировалось. Жизнь не является формой организма, в противоположность прежнему мнению. Это организм оказывается видимой формой жизни. Первые десятилетия XIX века становятся временем заката «медицины болезней» и рождением «медицины патологических реакций». Клиническая медицина приводит западную науку к новому объекту, а именно — к человеческому индивиду.

«Слова и вещи» (1966)

Название этой работы в оригинале — «Les Mots et les choses. Une archéologie des sciences humaines». (На английском языке работа была опубликована под названием «The Order of Things»). «Слова и вещи» — это одна из самых трудных и неоднозначных работ французского мыслителя. В процессе её написания у Фуко уже сложился план книги «Археология знания». Поэтому одновременно с основной задачей книги демонстрируется и сам археологический метод. Главной же задачей Фуко является рассмотрение того сдвига в истории западного знания, который вызвал к жизни современную форму мышления, являющуюся, в первую очередь, мышлением о человеке. Эта область предшествует словам, восприятиям и жестам. Это эпистемологическое поле, эпистема, которая обладает историчностью. Исследовать эту область и способы её бытия — значит, исследовать некоторое историческое априори, обуславливающее историю идей, историю тех или иных форм эмпирического знания. Ставится вопрос о возникновении в западной культуре XIX века вполне конкретной формы мышления, которая характерна для гуманитарных наук. Археология наблюдает за «чистой практикой порядка» (упорядочивания вещей). Эта практика разворачивается в глубинном измерении знания. А знание, в определении Фуко, — это исторически подвижная система упорядочивания вещей через их соотнесение со словами.

Отдельно Фуко обозначает три эпистемы, три исторически различных конфигурации знания:
  1. Ренессансная (XVI век) — эпистема сходства и подобия, когда язык ещё не стал независимой системой знаков. Он словно бы рассеян среди природных вещей. Он смешивается и переплетается с ними.
  2. Классическая (XVIIXVIII века) — эпистема представления. Язык превращается в автономную систему знаков и почти совпадает с самим мышлением и знанием. в этой связи именно всеобщая грамматика языка даёт ключ к пониманию не только других наук, но и культуры в целом.
  3. Современная (с начала XIX века) — эпистема систем и организаций. Возникают новые науки, не имеющие ничего общего с ранее существовавшими. Язык оказывается обычным объектом познания. Он превращается в строгую систему формальных элементов, замыкается на самом себе, развёртывая уже свою собственную историю, становясь вместилищем традиций и склада мышления.
История является специфической областью знания, внешней для гуманитарных наук и более древней, чем они. В XIX веке история прекращает быть хроникой событий и деяний индивидов и превращается в изучение общих законов развития.
...Человек исчезнет, как исчезает лицо, начертанное на прибрежном песке. Мишель Фуко.

Человек — это недавнее изобретение западной культуры, это образ, созданный современным познанием, он не более чем некий разрыв в порядке вещей. Фуко выдвигает гипотезу, согласно которой образ человека в современном знании очерчивается тремя разновидностями эмпирических объектов: Жизнь, Труд и Язык. Таким образом, конечность человека определена и ограничена биологией его тела, экономическими механизмами труда и языковыми механизмами общения. Неустойчивость нынешнего образа человека вызвана тем, что неустойчивыми являются и образующие его позитивности — труд, жизнь и язык. Науки, изучающие человека, находятся в полной зависимости от наук, изучающих указанные три предмета. Формы познания, которые к ним обращаются, тоже обладают качеством неустойчивости. Перед человеческим познанием встают и более древние и постоянные проблемы, нежели человек. Очередной сдвиг в пространстве знания освободит культуру от известного нам образа человека.

«Археология знания» (1969)

«Археология знания» представляет собой теоретический комментарий к вышедшим прежде работам «археологического периода». В этой книге и в последующих работах место понятия «эпистема» занимают уже «дискурс» и «дискурсивные практики». Анализ дискурсивных практик позволяет покончить с традиционным психологизмом, который присутствует в широко распространенных исследованиях текстов. Фуко ставит под вопрос и такие понятийные единства как «наука» и «философия», «литература» и «политика», а также «книга», «произведение», «автор». Целью «Археологии знания», по утверждению самого Фуко, является также желание описать отношения между высказываниями: описать высказывания в поле дискурса и те отношения, которые они могут устанавливать. Помимо этого — и, возможно, главным образом — книга призвана прояснить те вопросы, которые возникли при прочтении «Слов и вещей». Самый важный из которых — вопрос о том, как одна эпистема приходит на смену другой. Эта проблематика фиксируется в понятии «прерывность».

Прерывность является результатом самоописания, в процессе ей придаются всё новые спецификации. Это понятие парадоксальное, поскольку оно одновременно выступает и в роли инструмента анализа, и в роли объекта исследования.

По словам Фуко, классический исторический анализ всячески стремился избегать темы прерывности и строил образ непрерывной истории. В истории мы не находим достаточной непрерывности преданий, — напротив, мы наблюдаем смещения и трансформации. Фуко рассматривает понятие «архива», как системы формации и трансформации высказываний, определяющей их функционирование и сочетание. Архив содержит в себе закон функционирования высказываний («историческое априори») и ограниченное поле высказываний («позитивность»).

Историческим априори называется совокупность правил, характеризующих дискурсивную практику. Историческое априори — это совокупность условий, которые делают позитивность возможной на уровне реальности высказываний, а не на уровне истинности суждений.

Фуко критикует классический подход к истории. Он вводит понятия глобальной (собирающей все феномены вокруг единого центра) и тотальной (разворачивающейся в виде рассеивания) истории, чтобы показать различия между классической и современной исторической наукой. Самое главное различие между ними заключается в отношении к проблеме документа. Для классической истории документ — это умолкший язык. Для современной традиции документ — это некое пространство, которое открыто для освоения. Сам по себе документ уже не является свидетелем прошлого. Таковым раньше его делала история.

Между археологией знания и традиционной историей идей существует, как минимум, четыре различия.
  1. В представлении о новизне.
  2. В анализе противоречий.
  3. В сравнительных описаниях.
  4. В ориентации трансформаций.

Фуко видит назначение археологии знания в новом способе анализа дискурса.

Археология знания основывается на четырёх принципах.
  1. Археология рассматривает дискурс не как документ, а как памятник; не как знак другой вещи, а как вещь в её собственном объёме.
  2. Археология стремится определить дискурс в самой его специфичности и показать, в чём именно заключается игра правил, которые он использует.
  3. Археология стремится к определению типов и правил дискурсивной практики, пронизывающих индивидуальные произведения. Она чужда инстанции создающего субъекта в качестве причины возникновения и бытия произведения.
  4. Археология не обращена к истоку дискурса, она даёт систематическое описание дискурса-объекта.

«Надзирать и наказывать» (1975)

В оригинале эта работа называется «Surveiller et punir: Naissance de la prison». (На английском языке вышла под названием «Discipline and Punish: The Birth of the Prison»). Одной из основных идей данного произведения стала эволюция политических технологий западного общества при переходе от эпохи феодализма к современности. Ещё в середине XVIII века для власти была характерна чудовищная жестокость. Но уже в тридцатые годы XIX века, она стала более мягкой и гуманистичной. Если прежде преступников предавали публичным казням или подвергали пыткам, то позже их стали помещать под тщательный тюремный надзор, исключающий всякое насилие над телом. То есть изменилась сама социальная природа наказания. Сформировалось новое представление о субъекте преступления, сложилось рационально-расчётливое отношение к человеческому телу. Субъектом преступления перестаёт быть тело преступника, им становится его душа. Распространяется тезис о терпимости к подсудимому и о большей нетерпимости к преступлению. Для предотвращения преступлений предлагается распространять в сознании граждан представление о неотвратимости наказаний, рассматривается необходимость массовой профилактики преступлений.

С появлением гильотины сцены казни утратили свою зрелищность, но приобрели рационально-дидактический смысл. Утратив былую театральность, казни преступников должны были стать уроком для остальных граждан.

Главным и практически единственным наказанием за все уголовные преступления становится тюрьма. Она становится в один ряд с такими дисциплинирующими механизмами, как больница, школа, мануфактура, казарма, и при этом соединяет в себе черты каждого из них. Тюрьма оказывается пространством принудительной нормализации индивидов. Одновременно с этим активно эксплуатируется модель монастырской дисциплины. Заводы, казармы, тюрьмы и работные дома функционируют подобно закрытому монастырю. Извлечение полезности достигается созданием огороженных пространств. С целью предупредить возможные протесты наряду с огораживанием применяется методика разгораживания. Каждому индивиду отводится его собственное место. Возникает практика экзаменаций, отчётов о проделанной работе и строгого следования временному регламенту.

Появляется такое понятие, как «паноптизм». Этот принцип наиболее очевидно был представлен в знаменитом проекте тюрьмы-паноптикума Иеремии Бентама. Паноптикум придает социальной реальности свойство прозрачности, но сама власть при этом становится невидимой.

«История сексуальности» (1976—1984)

Оригинальное название — «Histoire de la sexualité»

«Воля к знанию», том I (1976)

В указанном произведении Фуко решает показать, каким образом в западном обществе формируются особый исторический опыт сексуальности и субъект-носитель этого опыта. Кроме того, автор уделяет внимание анализу политических технологий на их глубинном, доинституциональном уровне. Таким образом, «Волю к знанию» можно назвать продолжением «Порядка дискурса», «Рождения тюрьмы» и курса лекций под общим названием «Ненормальные», прочитанных Фуко в Коллеж де Франс в 19741975 учебном году. В данной работе французский мыслитель в законченном виде излагает свою «микрофизическую теорию власти». В его интерпретации власть оказывается некой диффузной материей, которая совпадает с областью человеческих отношений. Власть в современную эпоху стремится максимально сконцентрироваться вокруг живого человеческого тела и создать таким образом особый диспозитив сексуальности. Власть продуктивна, она сама создаёт сексуальность. Поэтому можно утверждать, что власть и сексуальность не противостоят друг другу. Главной функцией власти является нормализация общества. Совокупность дискурсов о сексе сложилась достаточно давно. Прежде она была представлена средневековыми практиками покаяния. Начиная с XIX века широко распространяются медицина и психиатрия. Следом увеличивается и количество дискурсов о сексе. Диспозитив сексуальности приходит на смену средневековому диспозитиву супружества. Местом, где и осуществляется эта смена, является буржуазная семья. Секс оказывается иллюзией, особым спекулятивным элементом, порождённым современным политическим диспозитивом сексуальности.

«Использование удовольствий», том II (1984)

По своему содержанию и характеру исследования второй том уже значительно отличается от предыдущей работы. Субъекту сексуальности предшествует субъект желающий. И второй том исследования Фуко посвящает именно ему. Он обращается к анализу практик, которыми руководствовались в античном обществе те, кто проблематизировал свое сексуальное поведение посредством этических размышлений. В античную эпоху существовал опыт отношения к собственному телу (диететика), отношения к супруге (экономика), отношения к мальчикам (эротика), отношения к истине (философия). Вводится понятие «ta aphrodisia», как античная идея сексуальности, которая была проблематизирована через практики себя. Эти практики приводили в действие критерии неких эстетик существования, посредством которых человек способен был строить свою жизнь, как произведение.

«Забота о себе», том III (1984)

В этом томе речь идёт о медицинской проблематизации сексуального поведения в античности. Главной целью этой проблематизации было определение режима пользования удовольствиями. По утверждению Фуко, античная эпоха уделяла гораздо более пристальное внимание диететике, и еда и питьё по важности превосходили секс. Режимы сексуальных удовольствий ещё не имели того значения, которое они приобрели в Западном мире. И только первые века нашей эры оказались отмечены усилением темы строгости во всех отраслях этики сексуальных удовольствий, а этическим идеалом окажется практика самоотречения.

Примечания

  1. Савенко Ю. С. Переболеть Фуко // Журнал «НЛО», 2001
  2. Times Higher Education — Most cited authors of books in the humanities, 2007
  3. Foucault M. Folie et déraison. Histoire de la folie à l’âge classique. — Paris: Pion, 1961. — 673 p.
  4. Foucault М. Madness and civilization: a history of insanity in the age of reason / Edited by R.D. Laing, D.G. Cooper. — New York: Pantheon Books, 1965. — 299 p. — (Studies in existentialism and phenomenology).
  5. 1 2 Эрибон Д. Мишель Фуко / Пер. с франц. Е.Э. Бабаевой. — Москва: Молодая гвардия, 2008. — С. 154, 159. — 382 с. — ISBN 9785235031203
  6. 1 2 3 4 Фуко М. История безумия в Классическую эпоху / Пер. с франц. И.К. Стаф. — Санкт-Петербург: Университетская книга, 1997. — С. 25—28, 70, 79, 85. — 576 с. — ISBN 5791400179
  7. Basaglia F., Foucault M., Laing R., Chomsky N. Crimini di pace. — Torino: Einaudi, 1971.
  8. Di Vittorio P. Foucault e Basaglia: l'incontro tra genealogie e movimenti di base. — Verona: Ombre corte, 1999. — 170 p. — ISBN 8887009120

Публикации на русском

Статьи

  • Фуко, М. Жизнь: опыт и наука // Вопросы философии. — 1993. — № 5. — С. 44—53.
  • Фуко M. Что такое Просвещение / Пер. с фр. Е. Никулина // Вопросы методологии. — 1995. — № 1—2.
  • Фуко М. Это не трубка. — М.: Художественный журнал, 1999
  • Фуко М. Ницше, генеалогия, история // Ступени. — 2000. — № 1 (11).
  • Фуко, М. Правительственность (идея государственного интереса и её генезис) / Пер. И. Окуневой // Логос. — 2003. — № 4/5. — С. 4—22.
  • Фуко, М. Мысль о Внешнем // Современные стратегии культурологических исследований: Труды Ин-та европейских культур. Вып. 2. М.: РГГУ, 2008, с. 318—347

Книги

  • Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. М.: Прогресс, 1977
  • Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. Пер. с фр. В. П. Визгина и Н. С. Автономовой. СПб. А-cad. 1994 г. 408 с.
  • Фуко М. Воля к истине: по ту сторону знания, власти и сексуальности. Работы разных лет Пер. с фр., сост., комм. и послесл. С.Табачниковой. М. Касталь 1996 г. 448 с.
  • Фуко М. Археология знания. — Киев: Ника-Центр, 1996.
  • Фуко М. Археология знания. Пер. с фр. М. Б. Раковой, А. Ю. Серебрянниковой; вступ. ст. А. С. Колесникова. — СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия»; Университетская книга (Серия «Au Pura. Французская коллекция», 2004.
  • Фуко М. Воля к истине. По ту сторону знания, власти и сексуальности. / Пер. с фр. С. Табачниковой под ред. А. Пузырея. — М.: Магистериум—Касталь, 1996.
  • Фуко М. История безумия в классическую эпоху/ Пер. с фр. И. Стаф под ред. В. Гайдамака. — СПб.: Университетская книга, 1997.
  • Фуко М. История безумия в классическую эпоху/ Пер. с фр. И. К. Стаф. — М.: АСТ МОСКВА, 2010. — 698, [6] с. — (Philosophy).
  • Фуко М. Рождение клиники. М.: Смысл, 1998. 310 с.
  • Фуко М. Рождение клиники. М.: Академический проект (Психологические технологии), 2010. 256 с.
  • Фуко М. Забота о себе. История сексуальности. т.3 — Киев: Дух и Литера, 1998.
  • Фуко M. Надзирать и наказывать. Рождение тюрьмы / Пер. с фр. В. Наумова под ред. И. Борисовой. — M.: Ad Marginem, 1999.
  • Фуко М. Это не трубка. Пер. с франц. И.Кулик, М. Художественный журнал 1999 г. 152 с.
  • Фуко М. Интеллектуалы и власть: статьи и интервью, 1970—1984: В 3 ч.: Ч. 1. / Пер. с фр. С. Ч. Офертаса под общ. ред. В. П. Визгина, Б. М. Скуратова. — М.: Праксис, 2002. — (Новая наука политики.) — 381 с ISBN 5-901574-23-0
  • Фуко М. Использование удовольствий. История сексуальности. Т. 2 / Пер. с фр. В. Каплуна. — [СПб.]: Академический проект, 2004. — 432 с ISBN 5-7331-0304-1
  • Фуко М. Нужно защищать общество: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1975—1976 уч.г. СПб.: Наука, 2005 г. 312 с.
  • Фуко М. Ненормальные: Курс лекций, прочитанных в Колледже де Франс в 1974—1975 учебном году. СПб. Наука 2005 г. 432 с.
  • Фуко М. Интеллектуалы и власть: статьи и интервью, 1970—1984: В 3 ч.: Избранные политические статьи, выступления и интервью. Часть 2 / Пер. с фр. И. Окуневой под общ. ред. Б. М. Скуратова. — М.: Праксис, 2005. — 318 с ISBN 5-901574-45-1
  • Фуко М. Интеллектуалы и власть: статьи и интервью, 1970—1984: В 3 ч.: Ч. 3 / Пер. с фр. Б. М. Скуратова под общ. ред. В. П. Большакова. — М.: Праксис, 2006. — 311 с.
  • Фуко М. Психиатрическая власть: Курс лекций, прочитанный в Коллеж де Франс в 1973—1974 уч. году / Пер. с фр. А. Шестакова. — СПб.: Наука, 2007. — 450 с.
  • Фуко М. Герменевтика субъекта. Курс лекций, прочитанных в Колледже де Франс в 1981—1982 уч. году / Пер. с фр. А. Г. Погоняйло.- СПб.: Наука, 2007. — 677 с.
  • Фуко М. Психическая болезнь и личность / Пер. с фр., предисл. и коммент. О. А. Власовой. Изд.2-е, стереотип. — СПб.: ИЦ «Гуманитарная Академия», 2010. — 320 с.
  • Фуко М. Рождение биополитики. Курс лекций, прочитанных в Колледже де Франс в 1978—1979 уч. году / Пер. с фр. А. В. Дьяков.- СПб.: Наука, 2010. — 448 с.
  • Фуко М. Безопасность, территория, население . Курс лекций, прочитанных в Колледже де Франс в 1977—1978 уч. году / Пер. с фр. Ю. Ю. Быстрова, Н. В. Суслова, А. В. Шестакова.- СПб.: Наука, 2011. — 544 с.
  • Фуко М. Управление собой и другими. Курс лекций, прочитанных в Колледже де Франс в 1982—1983 уч. году / Пер. с фр. А. В. Дьяков.- СПб.: Наука, 2011. — 432 с.

О Фуко

  • Рыклин М. Сексуальность и власть: Антирепрессивная гипотеза Мишеля Фуко// Логос. — 1994. — № 5. — С. 197—206.
  • Визгин В. П. Онтологические предпосылки «генеалогической» истории Мишеля Фуко// Вопросы философии. — 1998. — № 1.
  • Бодрийяр Ж. Забыть Фуко/ Пер. с франц. Д. Калугина. СПб.: Издательство «Владимир Даль», 2000.
  • Делёз Ж. Фуко/ Пер. с фр. Семиной под ред. И. П. Ильина. — М.: Изд-во гуманит. лит-ры, 1998.
  • Дьяков А. В. Мишель Фуко и его время. СПб.: Алетейя, 2010. — 672 с. ISBN 978-5-91419-284-3
  • Дьяков А. В. Мишель Фуко: о «смерти человека», о свободе и о «конце философии»// Вестник истории и философии КГУ. Серия «Философия». — 2008.- № 2.- С. 45-53.
  • Михель Д. Мишель Фуко в стратегиях субъективации: от «Истории безумия» до «Заботы о себе». — Саратов, 1999.
  • Мишель Фуко и Россия: Сб. статей/ Под ред. О. Хархордина. — СПб.-М.: Европейский университет в Санкт-Петербурге; Летний сад, 2001. — 349 с — (Европ. ун-т в Санкт-Петербурге. Тр. ф-та полит. наук и социологии; Вып. 1). ISBN 5-94381-032-3 ISBN 5-94380-012-3 архивный файл [1]
  • Миллер Дж. Будьте жестокими! Интеллектуальная биография Мишеля Фуко// Логос. — 2002. — № 5—6. — С. 331—381.
  • Бланшо М. Мишель Фуко, каким я его себе представляю. — СПб.: Machina, 2002. — 96 с. — (Критическая библиотека).
  • Автономова Н. С. Концепция «археологического знания» М. Фуко // Вопросы философии. — 1972. — № 10. — С. 142—150.
  • Автономова, Н. С. От «археологии знания» к «генеалогии власти»// Вопросы философии. — 1978. — № 2. — С. 145—152.
  • Визгин В. П. Мишель Фуко — теоретик цивилизации знания // Вопросы философии. — 1995. — № 4. — С. 116—126.
  • Визгин В. П. Онтологические предпосылки «генеалогической» истории Мишеля Фуко // Вопросы философии. — 1998. — № 1. — С. 170—176.
  • Фурс, В. Полемика Хабермаса и Фуко и идея критической социальной теории // Логос. — 2002. — № 2. — С. 120—152.
  • Фливбьерг Б. Хабермас и Фуко: мыслители для гражданского общества // Вопросы философии. — 2002. — № 2. — С. 137—157.
  • Сокулер З. А. Концепция «дисциплинарной власти» М. Фуко // Сокулер З. А. Знание и власть: наука в обществе модерна. — СПб.: РХГИ, 2001, с. 58-82
  • Эрибон Д. Мишель Фуко/ Пер. с франц. Е. Э. Бабаевой. — М.: Молодая гвардия, 2008. (Жизнь замечательных людей. Вып. 1128).
  • Мишель Фуко и литература: Научный сборник / Отв. редактор Н. Т. Пахсарьян, редакторы-составители — Т. Н. Амирян, В. И. Демин. — М.: Экон-Информ, 2011. — 92 с. ISBN 978-5-9506-0776-9
  • Silvonen Jussi. Ilyenkov and Foucault-Paradoxes and Impossible Connections // Evald IIyenkov’s Philosophy Revisted. Proceedings of the Ilyenkov simposium in Helsinki 7th-8th September 1999. Edited by Vesa Oittinen. Helsinki: Kikimora Publications, 2000, pp. 96-109. ISBN 951-45-9263-8

Ссылки



Источник: Фуко, Мишель

См. также в других словарях:

  • Ягодинский Виктор Николаевич — Эта статья предлагается к удалению. Пояснение причин и соответствующее обсуждение вы можете найти на странице Википедия:К удалению/27 ноября 2012. Пока процесс обсуждения не завершён, статью можно …   Википедия

  • Деперсонализация —    опыт лиминальности как метафизический опыт свободы. Человек является носителем свободы духовного начала, не врожденного генетически, добытийного и сверхбытийного, открывающегося в небытие. Именно эта открытость небытию и отличает человека от… …   Проективный философский словарь

  • Евангелион-02 — На этой странице есть текст на японском языке. Без поддержки восточноазиатской письменности вы можете видеть знаки вопроса или другие знаки вместо японских символов. Содержание …   Википедия

  • Евангелион (гигантский робот) — На этой странице есть текст на японском языке. Без поддержки восточноазиатской письменности вы можете видеть знаки вопроса или другие знаки вместо японских символов. Содержание …   Википедия

  • Евангелион-00 — На этой странице есть текст на японском языке. Без поддержки восточноазиатской письменности вы можете видеть знаки вопроса или другие знаки вместо японских символов. Содержание …   Википедия

  • Евангелион-01 — На этой странице есть текст на японском языке. Без поддержки восточноазиатской письменности вы можете видеть знаки вопроса или другие знаки вместо японских символов. Содержание …   Википедия

Поделиться ссылкой на выделенное

Прямая ссылка:
Нажмите правой клавишей мыши и выберите «Копировать ссылку»