Книга: Йожеф А. «Край заброшенных наделов Избранные эссе и статьи»

Йожеф А.

Аттила Йожеф (венг. József Attila, 11 апреля 1905, Будапешт — 3 декабря 1937, Балатонсарсо) — венгерский поэт.

Содержание 1 Биография 2 Творчество и признание 3 Произведения 4 Публикации на русском языке 5 Литература о поэте 6 Ссылки

Биография

Родился на рабочей окраине столицы. Отец, выходец из Трансильвании, оставил семью, когда сыну было три года. Мать, работавшая прачкой и уборщицей, умерла в 1919. Йожеф, подрабатывавший с детских лет, сменил множество занятий, несколько раз пытался покончить с собой. Поступил в Сегедский университет (1924), но был исключен за революционные стихи. Затем учился в Вене (1925) и Париже (1926—1927), где прочел Гегеля и Маркса, открыл для себя поэзию Вийона. Вернулся на родину в 1927, пережил тяжелый нервный срыв. В 1930 вступил в Венгерскую коммунистическую партию. В 1931 начал интересоваться психоанализом. В 1933 был исключен из партии сталинистами. В 1935 снова пережил глубокую депрессию, был помещен в психлечебницу. В 1936 начал издавать леворадикальный журнал «Довод» (венг. Szép Szó). В 1937 познакомился с Томасом Манном, посвятил ему стихотворение. Позже опять оказался в больнице. Покончил с собой, бросившись под поезд.

Творчество и признание

Поэзия Йожефа, вошедшая в классику европейской лирики XX века, вобрала в себя поиски французского сюрреализма, революционные традиции Эндре Ади, авангардизм Лайоша Кашшака. Его стихи переводили крупные поэты: Элюар, Гильвик во Франции, Стефан Хермлин в ГДР, Семен Кирсанов, Леонид Мартынов, Давид Самойлов в СССР. На стихи Йожефа писали музыку Д.Лигети, Д.Куртаг, Эдисон Денисов, Дж. Мандзони и др. Университет в Сегеде носит теперь имя Аттилы Йожефа.

Произведения

• A szépség koldusa/ Нищеброд красоты (1922, предисловие Дюлы Юхаса)
• Nem én kiáltok/ Не я кричу (1925)
• Nincsen apám se anyám/ Ни отца, ни матери (1929)
• Döntsd a tőkét, ne siránkozz/ Валить дубы (1931, книга запрещена и конфискована цензурой)
• Külvárosi éj/ Ночь городской окраины(1932)
• Medvetánc/ Медвежий танец (1934)
• Nagyon fáj/ Очень больно (1936)

Публикации на русском языке

• Стихи. М.: Гослитиздат, 1962
• Родина моя. М.: Детская литература, 1968
• Стихи. М.: Художественная литература, 1980.
• Венгерская поэзия. XX век. М,: Художественная литература, 1982, с.238-301
• О Венгрия, страна моя... М.: Детская литература, 1987
• На ветке пустоты: Стихи, письма, документы. М.: Три квадрата, 2005

---

Усталый человек

Поле. После трудов дневных, крестьяне Молча бредут по домам, устав. Я и река – мы лежим с нею бок о бок, А под сердцем моим – переплетенье трав.

Река. В ней покой великий струится, Росой стало бремя моих тревог. Я – не венгр, не муж, не брат, не мальчик, Я – человек усталый, что здесь прилёг.

Покой. Вечер всем его уделяет. Я – каравая его теплый ломоть. Небо спит на тихих Марошских водах, А на лбу моем – звезд небесных щепоть.

Тоска

Тоска как почтальон ковыляет – Безмолвный, серый, с лицом худым, Голубоглазый.

                      Сумка большая,

На темном плаще – заплат следы. Ходики тик-так отбивают В его груди.

                 Шаг неуверен,

Вот он скользит, жмется к стене, Входит в арку и исчезает.

                 Но после в дверь он

Стучит, и письмо вручает мне.

Лето

От золотых цветочных вех Светом полна лощина вся. Под серебристый березы смех Небо покачивается.

Оса бубнит издалека, И — к шиповнику поскорей. Шиповник недоволен слегка, Но все же кланяется ей.

Мягок тутовых ягод град, Строен красного лета стан, Но - уже колосья шуршат, В кронах прячется ураган.

Гром – и то сполох, то темно, Чертополоха кутерьма. Лето моё – проходит оно. Синим светит сверху зима.

11 апреля (день рождения поэта)

Разметавши копну на поле И взглядом скользнув еле-еле По стайке воробушков, ветер Меня подхватил вдруг в апреле.

Здесь детей своих собирал он И, меня найдя, в радости жгучей Приподнял, а я улыбался, Задремав на груди могучей.

Он понёс меня над полями, Окунул в грязь и копоть, конечно, Хохоча, он меня доставил В замызганный пригород Пешта.

В переулках шпана слонялась, Задиралась, орала что-то. Я и ветер орали в ответ им, Я и ветер заткнули рот им.

Был какой-то великий праздник, Люди в храмах его встречали, И святые благословляли Их рукой дрожащей, печальной.

Долго колокола гудели, Нисходило успокоенье, И убийца, снимая шляпу, Убегал с места преступленья.

Цвет надежды, цветок тюльпана – Так, введенный в права когда-то, Возлежал я в своей колыбельке В году тысяча девятьсот пятом.

Мой отец – картёжник, рабочий, Моя мать – красавица-прачка, А я – свежесть и грязь, надежда И забота в платке прозрачном.

Умерла давно моя мама, Но есть ветер – мой спутник верный. Мы с ним плачем в лесу, а на заре Засыпаем одновременно.

Мой итог

Всем обязанный лишь себе самому, Я всегда понимал: ничего никому Я не должен, или должен не более, Чем скотина, что умирает в поле. Я боялся, но жил – иначе нельзя: Появился, смешался, выделился И отдал всем то, что им причиталось: За доброту – любовь, за жадность – жалость. Женщины мной играли зло и мило, Я им верил, и им приятно было. Я мыл палубы, якоря выбирал, Перед умными - глупого изображал И продавал то, что продавалось: Хлеб, игрушки, статьи – и стихов малость. Не хочу смерти в петле или в бою – Я приду умирать на кровать свою. Мой итог: жил, в радости и печали. Что ж, ведь и другие так умирали.

ЗИМНЯЯ НОЧЬ

Не пропусти же! Жара ушла, Подёрнулась пеплом зола, Летний зной сам себя выжег. Копоть чернеет на комьях земли. Тихо вдали. Как заскребли По стеклу воздуха острые веточки – слышишь? Чарующая тишина всё ближе. Безлюдно. Блестящей ленты обрывок Висит, упорно вцепившись в куст. Сколько осталось объятий, улыбок Когда-то смеющихся уст На ветках этого мира, и как он пуст!

Вдали – гряда морщинистых гор, Как узловатых ладоней горсть, В которой – заката красный цветок, Хутора дрожащий дымок, Покой долины, вздыхающий мох.

Крестьянин с поля идет домой Со своей мотыгою вековой. Медленны движения ног, Мотыги кровоточит черенок, По железу – кровавый ток. Всё тяжелее ногами двигать, Всё тяжелее его мотыга…

Но уже, как дым из печной трубы Восходит зимняя ночь с каждым мигом.

И несёт волнами на нас железную Зимнюю ночь колокольный звон, Словно не сердце, мёртвое и растерзанное, А сам этот край, весь он, Бьёт в груди свой дин-дон, Словно зимнего неба свод, зимней ночи миг, Зимний металл – Это колокол. Тяжко качающийся шар земли – язык, А звук – сердцем стал.

Снова в памяти звон печальный, Разум знает: зима бьет по наковальне, Чтобы висящую заковать заслоном Дверь небес, из которой лето дало нам Плоды, зерно, свет, солому.

Сверкает, словно мысль сама, Сквозь ночь зима.

Серый блеск тьмы и тишины – И вот заперт мир на замок Луны.

Сквозь мёрзлый космос описывает круг Ворон где-то, Слышишь молекул стук, Разлетающихся во все стороны света? На каких картинах увидишь вдруг Зимнюю ночь такую, как эта?

Ветки кинжальный взмах – и взлетает вздох Чёрного пустоты дыханья: Это стая ворон вьётся в тумане.

Зимняя ночь. Равнина. По ней Как ещё одна зимняя ночь, стремглав, Катится товарный состав, И в клубах дыма, поверх железных путей, Кружась, гаснут искры звёздных огней.

По вагона заиндевевшей крыше, Быстро и тихо, как мышка, Даже ещё быстрее и тише, Пробегает сияние зимней ночи. Над городом старым Зима голубым дышит паром, А по путям железным Въезжает уже в предместье Сияние жёлтой ночи. Открывает в городе кузнечный цех И куёт страдания сталь для всех Сияние стылой ночи.

Над городской окраиной Сыплется свет фонарей грязной соломой, По ветру разметаемой. Под ним, у на углу сидящего Человека трепещет застывший плащ его, И человек съёживается немного, Как и вся земля, Но тщетно. Зима Приближается и наступает ему на ногу.

Сквозь полумрак высится дерево, листья его буро-ржавы; Там я измеряю зимней ночи восторг и боль Вот моя роль – Словно король Своей державы.

Литература о поэте

• Mészáros I. József Attila és a modern művészet. Budapest: Argumentum, 2004
• Bókay A. Líra és modernitás: József Attila én-poétikája. Budapest: Gondolat, 2006

Ссылки

• [1] (англ.)
• [2] (нем.)

Источник: Йожеф А.