Алан Гринспен (Alan Greenspan) - это

У молодых родителей Алана отношения были далеки от идеальных. Видимо, они слишком рано вступили в брак: Роуз вышла замуж, когда ей было всего 17 лет. Они также сильно различались по темпераменту. Герберт больше витал в облаках, был не особенно общительным человеком, обычно погруженным в свои размышления. Роуз, напротив, была живой, энергичной девушкой с потрясающей работоспособностью. Отношения супругов уже были довольно напряженными, когда случился обвал фондовой биржи в 1929 году, который в конечном итоге и решил их судьбу. Во время нарастающей депрессии, финансовое положение семьи сильно ухудшилось, что вызвало еще большие разногласия между супругами. Алану было пять лет, когда его родители развелись. Роуз переехала вместе с сыном к своим родителям, которые были приверженцами строгой дисциплины, патриархальных ценностей и старомодных манер. Все четверо жили в квартире шестиэтажного дома на углу Бродвея и Западной 163 улицы, а именно в доме под номером 600 по Западной 163 улице. Всем четверым приходилось умещаться в двух комнатах. Натан и Анна Голдсмит спали в своей комнате, а Роуз и Алан разместились в гостиной, которая была превращена во вторую спальню.

Чтобы свести концы с концами в нелегкое для всей страны время, Роуз устроилась продавцом в мебельный магазин в Бронксе. После развода Герберт сильно отдалился от Алана. В лучшем случае можно сказать, что отец нечасто навещал сына. Двоюродный брат Алана Уэсли Хэлперт, с которым он очень был близок в детстве, вспоминает, что Герберт почти исчез из жизни своего сына. Алан виделся с ним очень редко. Но Уэсли хорошо помнит, как радовался Алан в тех редких случаях, когда его отец приходил повидаться с ним.

Уэсли и Марианна Хэлперт, дети сестры Роуз, жили совсем недалеко от Алана, поэтому он проводил очень много времени с ними. Уэсли был старше Алана, а Марианна младше. Алан отдыхал вместе с ними летом на берегу океана в Квинсе. Уэсли и Алан часто ходили в кино на классические фильмы ужасов. Как вспоминает Уэсли, после просмотра “Франкентшейна” был действительно напуган. Отец Уэсли и Марианны, Джейкоб Хэлперт, стал вторым отцом для молодого Гринспена. Он был страховым брокером, и во времена Великой депрессии в США сумел добиться некоторого успеха.

В детстве Алан Гринспен удивлял родных не по годам развитыми математическими способностями. В пять лет он уже мог складывать в уме трехзначные числа. Его мать очень часто, хвастаясь перед гостями и соседями, просила сына продемонстрировать свое уникальное умение. Умственные способности Алана помогли ему хорошо учиться в школе на 169-ой улице Манхэттена. Он был превосходным учеником, читал гораздо больше и быстрее своих одноклассников и моментально запоминал таблицу умножения. По словам одного из школьных друзей Алана Гринспена Стэнфорда Сэноффа, он хорошо делал все, за что бы он ни взялся. Он также вспоминает, что Алан отличался примерным поведением, был вежлив и учтив даже в раннем возрасте.Одним из учителей в школе на 169 улице был мистер Смолл, который привнес прагматизм в процесс изучения математики, применяя не совсем традиционные методы. Он сумел заинтересовать учеников своим предметом. По его указанию, нью-йоркские школьники ходили в банки, где подбирали оставленные клиентами бланки и на их основе постигали азы операций с числами на уроках Смолла. Однако в то время интересы юного Алана Гринспен были далеки от экономики. Летом Алан с соседским мальчишками обожал играть в бейсбол и не пропускал ни одного радиорепортажа с игр его любимых команд. Он даже разработал особую систему для подробной записи игр, которые он слушал по радио. Система включала в себя очень замысловатые формулировки, описывающие способ, которым был брошен и отбит, и точное место на площадке, в которое мяч полетели и многие другие моменты игры.

Когда Алану Алану Гринспен было 9 лет, его отец в ходе одного из визитов, которые теперь происходили несколько чаще, подарил сыну свою свежеопубликованную книгу с заглавием “Впереди – выход из кризиса”. В ней Герберт Алан Гринспен отстаивал необходимость госпрограмм с целью стимулирования экономики. Книга была подписана следующими словами Герберта Алана Гринспен в обращении к Алану Алану Гринспен: “Пусть эта книга в сочетании с моей заботой о тебе станет моим первым шагом, который выльется в бесконечную череду подобных шагов, с тем чтобы ты уже в зрелом возрасте мог, оглянувшись назад, проложить усилия, необходимые для интерпретации аргументов, приведенных в поддержку этих последовательных прогнозов, и начать работу над созданием своего труда, подобного этому.

” Собственно говоря, уже исходя из текста посвящения, можно судить о языковом стиле, в котором написана книга. При этом трудно не согласиться, что мы все дети своих родителей, и многое независимо от того, хотим мы того или нет, нам передается от родителей. Однако книга не вызвала интереса и была вскоре забыта. Алан Гринспен сумел прочитать ее только много лет спустя. А в девять лет Гринспен пока двигался в направлении, которое могло очень далеко увести его от экономики.

В школе Алан продолжал учиться хорошо. Его перевели в класс, где обучались самые талантливые дети. В это время Алан Гринспен даже сумел перескочить один класс, пройдя за два года трехлетнюю программу обучения с 7 по 9 класс. Алан сильно подрос за эти годы. Удивительно, но факт: он совсем не был тощим долговязым подростком, как многие думают. Напротив, он был довольного крупного атлетического телосложения, что расходится с представлением о нем в более поздние годы.

В это же время Алан Гринспен начал демонстрировать первые признаки отчужденности и глубокой задумчивости – наследие, доставшееся ему от отца и, безусловно, одна из черт характера, которая во многом определяла его поведение в зрелом возрасте. В целом, одноклассники Алана Гринспена считали его молчаливым и замкнутым человеком. Калледжо рассказывает, что в школе у Алана была “репутация чудака с известной долей снобизма”. “Я думаю, что такое впечатление о нем создавалось из-за того, что он был человеком с интроспективным складом ума,” – считает школьный друг Алана Гринспена. “Уже в этом возрасте он был мыслителем,” - утверждает другой школьный товарищ Стэнфорд Сэнофф.

Осенью 1940 года Алан Гринспен начал обучение в школе им. Джорджа Вашингтона, которая находится в центре Манхэттена. В этой же школе, но на два класса старше учился выходец из Федеративной Республики Германии Генри Киссинджер. Их расписания пересекались, и они вполне могли видеться в школе, однако познакомились многими годами позже. Алан Гринспен продолжал хорошо учиться, однако не был круглым отличником. Подающий надежды кларнетист Гринспен играл в школьном оркестре, а также в ансамбле, который играл на танцевальных вечерах, проводившихся в школе. Вместе с этим ансамблем, состав которого постоянно менялся, Алан Гринспен также играл на различных вечерах и мероприятиях, проводившихся недалеко от школы. Как правило, за одно такое выступление каждый музыкант в ансамбле зарабатывал $2.

Молодому Гринспену все, за что бы он ни брался, давалось так легко, что он просто не знал, что ему нравится больше. Когда в 1943 году он окончил школу имени Джорджа Вашингтона, под его фотографией в альбоме выпускников значилась надпись: "Очень умен и талантлив. Поиграет для вас на саксофоне и кларнете".

Чтобы определиться, Алану потребовался еще год, который он гастролировал с оркестром Генри Джерома как профессиональный музыкант, играя на саксофоне и кларнете. Разболтанная артистическая жизнь не устроила педантичного до занудства Алана, и в 18 лет он поступил в Школу коммерции при Нью-Йоркском университете. Но все же музыка оказала значительное влияние на карьеру Гринспена. В этом же ансамбле играл и Леонард Гармент, спустя годы ставший руководителем группы советников президента США Ричарда Никсона и составивший Гринспену протекцию в его первой "политической" работе в команде будущего президента.

В 1948 году Гринспен с отличием оканчивает университет со степенью бакалавра, и начинает работать в Совете национальной промышленной конференции, организации, которая считается одним из основных научно-исследовательских институтов в мире. Будучи занятым на этой работе в течение полного рабочего дня, он сумел уже через два года в 1950 году получить степень магистра в том же престижном Нью-йоркском университете.

Именно в это время Гринспен познакомился с доктором Артуром Бернсом, своим первым наставником, который очень сильно повлиял на его жизнь и карьеру. Планируя продолжить академические изыскания в экономике, он начал работу над докторской диссертацией по экономике под руководством Бернса, который тогда преподавал в Колумбийском университете. С годами отношения между ними становились все более близкими и, когда в 1970 году Бернсу было предложено уехать из Нью-Йорка и занять пост председателя ФРС после Уильяма Макчесни Мартина, Алан Гринспен, руководившей в то время преуспевающей консалтинговой фирмой, с радостью согласился стать заемщиком по заклада дома Артура Бернса.

Будучи молодым соискателем докторской степени, Гринспен идеализировал Бернса, который был старше него на 22 года, и старался во всем походить на своего кумира. Алан пытался даже перенять привычку Бернса постоянно курить трубку, однако очень быстро отказался от этой затеи. Точно также Гринспен отказался в 1951 году от продолжения учебы по докторской программе Колумбийского университета, так как столкнулся в то время с финансовыми затруднениями, не позволившими ему оплатить свое обучение. Однако через 26 лет в 1977 Нью-Йоркский университет предоставил Гринспену докторскую степень по экономике, не требуя от него написания докторской диссертации.

Карьера доктора Бернса оказалась очень похожей на карьеру его протеже. В пятидесятых годах он был очень известным экономистом, обладавшим большим авторитетом в деловых кругах. Затем он работал в должности главы Совета экономических консультантов при администрации президента Эйзенхауэра, экономическим консультантом Никсона, председателем ФРС в 1970-78 годах и, наконец, послом США в Федеративной Республики Германии (ФРГ).

Впервые имя Алана Гринспена появилось в СМИ, а если быть точным, в газете New York Times не в связи с экономическими или политическими событиями, как можно вполне логично предположить, а как имя автора небольшого письма, выражающего протест против отрицательного критического отзыва на роман “Атлас задрожал” писательницы и публициста Эйн Рэнд. Эта женщина стала вторым из двух главных наставников Гринспена, знакомство с которыми оказало очень сильное влияние на его жизнь.

Видимо, выучившись на экономиста и оставив мысли об артистической карьере, Алан Гринспен продолжал испытывать особую тягу к искусству и симпатизировать творческим людям. В 1952 году он женился на художнице Джоан Митчелл. Однако их брак распался уже через год, так как у них оказалось мало общего. Зато именно Джоан успела познакомить его со своей приятельницей и философом Эйн Рэнд, яркой личностью, ставшей идеологом особого кружка молодых людей, которые, собираясь в квартире у Рэнд, вели философские и мировоззренческие дискуссии по различным вопросам современности. Эйн Рэнд, она же Алиса Розенбаум, родилась в 1905 году в Российской Федерации, в Санкт-Петербурге, в семье фармацевта Зиновия Розенбаума. Она окончила Петроградский университет в 1924 году и позже Государственный институт кинематографии и в 1931 году эмигрировала в США, где взяла себе новое имя Эйн Рэнд.

Любопытно, но поначалу Рэнд и Гринспен не произвели друг на друга сильного впечатления. В кружке, в состав которого входили приверженцы объективизма, почитание философии и уникальных взглядов Рэнд доходило до религиозного культа. Возможно, именно это оттолкнуло Гринспена. Для Рэнд же будущий председатель ФРС был прежде всего представителем чуждого мира бизнеса.

В 1948-1953 годах Алан Гринспен работал в Conference Board, исследовательском центре (Think Tank), специализировавшемся на экономике и финансах.

С 1953 по 1955 год Алан Гринспен преподавал в Нью-Йоркском университете.

В 1954 году он вместе со специалистом по ценным бумагам Уильямом Таунсендом основал консультационную компанию «Таунсенд-Гринспен», которая открыла офис на Вал Стрит и обзавелась клиентурой, которой всегда хватало для преуспевания фирмы. По иронии судьбы Гринспен вливается в кружок Эйн Рэнд уже после развода с Джоан Митчелл, будучи преуспевающим бизнесменом. Он проявил интерес к дискуссиям на философские, метафизические, политические и экономические темы и вскоре был принят членами группы в “семью”. Вмести с другими почитателями Рэнд Гринспен читал главы из романа “Атлас задрожал” по мере их написания, а также писал статьи и комментарии в “Вестнике объективизма”, журнале, который периодически издавался кружком Рэнд. По словам одного из почитателей Эйн Рэнд, в результате общения в кружке Гринспен стал менее замкнутым и проявлять больше теплоты в отношениях с людьми, однако все отмечали его природную сдержанность и скрытность, к которой, впрочем, они быстро привыкли.

Многие члены кружка Рэнд восхищались способностью Гринспена привлекать к себе красивых женщин. “Я думаю, его секрет привлекательности заключался в его могучем интеллекте и сдержанности. Его нельзя было взять простым кокетливым взглядом. Несомненно, он производил очень сильное впечатление на женщин,” – вспоминает одна из почитательниц Рэнд Барбара Брэнден. Его бывшая жена Джоан Митчелл так объясняла этот феномен: “Он очень умен, может рассказать много интересного о миллионах вещей и при этом обладает чудесным чувством юмора. Алан очень мил и с ним всегда интересно”.

На Алана Гринспена очень большое влияние оказала философия объективизма, приверженцем которой была Эйн Ренд. Гринспен вспоминает: “Она заставила меня поверить, что капитализм – это не только эффективная и практичная система, но еще и высоконравственная”. Эйн Рэнд была убежденным сторонником превосходства свободного рынка над любыми формами коллективизма и социализма. Она пыталась доказать нравственность либерального капитализма, считая свободный рынок необходимым злом, которое наилучшим образом подходит для несовершенной человеческой натуры. Она резко выступала против благотворительности и равного распределения материальных благ из сострадания к ближнему, так как эти явления не соответствовали единственно верным, с ее точки зрения, принципам рыночного капитализма, разумного индивидуализма и рационального действия в исключительно своих интересах. Говоря о нравственности капитализма, она уверенно утверждала, что только капиталистическая система ценностей на основе принципов свободного рынка может выступать универсальным регулятором не только в политических и экономических процессах, но и в отношениях между людьми.

В 1958 году партнер Гринспена Уильям Таунсенд умер, и Алан стал председателем совета директоров и основным владельцем компании. Работа на Уолл Стрит позволила Гринспену получить высокий авторитет в деловых кругах и обзавестись знакомыми, которые позже рекомендовали его при назначении на различные государственные и корпоративные посты. Пригодились даже связи, приобретенные во время его гастролей с оркестром Генри Джерома.

В 1966 году во время обеденной прогулки, экономист Гринспен совершенно случайно встретил Леонарда Гармента, музыканта с которым они 20 лет назад вместе играли в оркестре Генри Джерома. В то время Гармент был партнером еще юриста Ричарда Никсона. Гармент рассказывает, что он представил Гринспена и Никсона друг другу, и бывший саксофонист произвел на будущего президента такое сильное впечатление, что спустя некоторое время тот предложил ему стать его неофициальным консультантом в предвыборной кампании. “Уже тогда, – вспоминает Гармент в своих мемуарах. – Гринспен удивлял окружающих непостижимой речью. Он выдавал безупречно построенные предложения о деньгах и финансах, которые в большей своей части оставались абсолютно непонятными для меня. Было абсолютно ясно только то, насколько тонко он чувствовал поэзию сокровенной темы – федерального бюджета”. Победив на выборах, Никсон предложил Гринспену занять пост главы Совета экономических консультантов. Однако после предвыборной компании 1968 года Гринспен отказался от предлагаемой должности и вернулся в консалтинговый бизнес.

Через шесть лет в 1974 году в разгар Уотергейтского скандала президент Ричард Никсон снова предложил Гринспену занять должность председателя Совета экономических консультантов, и на этот раз Гринспен согласился. Однако не стоит видеть в этом решении президента результат встречи 1966 года и работе Гринспена в команде Никсона во время его предвыборной кампании. Протекция Леонарда Гармента также, судя по всему, сыграла не самую важную роль в этом витке карьеры Алана Гринспена. Друг и наставник начинающего госчиновника Артур Бернс имел куда большее влияние на президента и представлял собой гораздо более эффективный “ключ” к коридорам резиденции президента США (White House), чем старый товарищ Леонард Гармент. В 1969 году Бернс стал главой Совета экономических консультантов при администрации Никсона и уже в следующем 1970 году назначен на пост председателя Федеральной резервной системы Соединенных штатов. Действительно, многие авторы, писавшие о Уотергейтском скандале, упоминают телефонный звонок, сделанный Бернсом в Нью-Йорк летом 1974 года, после которого Алан Гринспен быстро приехал в Вашингтон и за месяц до отставки Никсона был назначен главой Совета экономических консультантов. Президент 38-й президент США Джеральд Форд, занявший Белый дом после Никсона, подтвердил кандидатуру Гринспен на должность главы Совета экономических консультантов, и спустя некоторое время Банковский комитет палаты американского конгресса утвердил ее. Однако новый президент Джим Картер, пришедший на смену Форду в 1977 году, отправил Гринспена в отставку.

Ричард Никсон src="//investments.academic.ru/pictures/investments/img1972549_prezident_SSHA_Richard_Nikson.jpg" style="width: 600px; height: 444px" title="президент США Ричард Никсон" />

Отстранение от государственных постов оказалось недолгим - уже в 1981 году Гринспен возглавил комиссию по реформе системы социального страхования в администрации президента Рональда Уилсона Рейгана. После этого поменял много должностей, работая этаким "мастером на все руки", - при Рональде Рейгане он побывал членом президентского консультативного совета по разведке, комиссии по финансовым институтам и их регулированию, комиссии по переходу на военную службу по контракту и других.

Покинув пост в Вашингтоне, Гринспен вернулся в Нью-Йорк, где продолжил работу в консалтинговом бизнесе в качестве президента компании Townsend, Greenspan, & Co. Но уже в 1981 году Рональд Уилсон Рейган предложил ему возглавить комиссию по реформе системы социального страхования при президентской администрации, и Гринспен согласился, проработав на этой должности до 1983 года. После спасения системы социального обеспечения от банкротства Гринспену удалось поработать в администрации Рональда Рейгана в самых разных качествах. Когда в июне 1987 года председатель ФРС Пол Волкер неожиданно объявил о своей отставке, в качестве его преемника Рональд Рейган назвал Алана Гринспена, который очень хорошо зарекомендовал себя работой на различных руководящих должностях в администрации президента. Гринспен согласился занять должность, к которой он шел в течение всей своей жизни. Cенат США США одобрил кандидатуру Гринспена 11 августа 1987 года.

Помимо работы в администрации Рональда Рейгана, Гринспен также был членом совета директоров в компаниях Alcoa (AA), Automatic Data Processing Inc., Capital Cities/ABC Inc., продовольственном гиганте General Foods, нефтяной компании Mobil и крупном банке J.P.Morgan (JPM). Очевидно, руководство такими крупными компаниями обеспечивало Гринспену неплохой доход, но ради новой должности он ушел из советов директоров. Видимо, он ценит выполнение работы государственной важности и служение экономике Соединенных штатов больше, чем деньги. Даже если сравнить зарплату Гринспена с зарплатой других руководителей центральных банков, то оклад Гринспена окажется очень скромным. Любопытно, что зарплата Алана Гринспена – самая низкая среди руководителей. Глава итальянского центрального банка получает $743000, а Центрального Банка Великобритании – $446000 в год, зарплата же председателя ФРС составляет $171900 в год. В США пластический хирург зарабатывет больше, чем глава центрального банка. Тем не менее, влияние и ответственность Алана Гринспена были гораздо выше, чем у его коллег. Очевидно, для человека, который всю жизнь работал с деньгами, счастье совсем не в деньгах.

В 1997 году, будучи уже очень известным человеком и признанным авторитетом в области экономики, в возрасте 71 года Гринспен женится во второй раз, через 45 лет после своего первого брака. Удивительно, но и в этот раз он женился на женщине с фамилией Митчелл. Избранницей Гринспена стала журналистка из отдела международных новостей компании NBC Андреа Митчелл. Их отношения длились уже 12 лет, когда во время празднования Рождества Гринспен вдруг сделал ей предложение. Сейчас супруги живут в одном из пригородов Вашингтона. Они ведут активную общественную жизнь, часто появляясь на театральных премьерах и различных приемах, на которых всегда много высокопоставленных гостей. Ему исполняется 80, а он продолжает играть в теннис и не собирается уходить на заслуженный отдых. Он демонстрирует полное желание продолжать работу в меру своих возможностей и ни в коем случае не собирается отказываться от активной жизни. Согласно сообщениям некоторых новостных агентств, он уже стал членом элитного клуба ораторов, выступающих пред аудиторией за очень большие гонорары. Его слова все еще имеют вес и несмотря на уход с должности главы ФРС продолжают влиять на рынки.

Покинув пост главы ФРС, Гринспен вряд ли отказаться от ставшего привычным удовольствия поразмышлять и почитать в горячей ванне в течение полутора часов, степенно перебирая документы и подготавливая тексты докладов. Этот утренний ритуал “помогает ему сосредоточиться на чтении”. Так это объясняет его жена Андреа Митчелл в своих мемуарах. “Все это началось, когда несколько лет назад у него сильно болела спина, и с тех пор утренняя ванна стала для него привычкой.”

“Эра Гринспена” – так называют период самого продолжительного роста американской экономики за всю ее историю. Последующие поколения будут помнить этого великого человека, прежде всего, как председателя ФРС, обладавшего редкостной харизмой. За восемнадцатью годами в должности главы ФРС, которые принесли известность Алану Гринспену, стоят 80 лет интересной жизни человека, который “сделал себя сам”, ставшего воплощением американской мечты, профессионализма и патриотизма на государственной службе. Заслуги Гринспена нашли отражение в множестве наград, титулов и званий, которые он получил. Он избран почетным профессором ведущих американских и иностранных университетов – Гарвардского, Йельского, Пенсильванского, Левенского (Бельгия) Нотр-Дамского, Колгейтского и Уэйк-Форрестского. Американский институт государственной службы удостоил Гринспена почетным званием величайшего назначенного или выбранного политического деятеля. Он был награжден французским орденом Почетного легиона и является почетным кавалером Ордена Британской империи 2-ой степени.Однако хотелось бы, чтобы сегодня мир поздравил с юбилеем не только строгого и сдержанного госчиновника с осторожным и двусмысленным стилем речи, но и как очень доброго и веселого, по словам близких знакомых, человека с потрясающим чувством юмора, который когда-то хотел стать музыкантом и спасти мир от зла.

Заслуги Гринспена нашли отражение в множестве наград, титулов и званий, которые он получил. Он избран почетным профессором ведущих американских и иностранных университетов – Гарвардского, Йельского, Пенсильванского, Левенского (Бельгия) Нотр-Дамского, Колгейтского и Уэйк-Форрестского. Американский институт государственной службы удостоил Гринспена почетным званием величайшего назначенного или выбранного политического деятеля. Он был награжден французским орденом Почетного легиона и является почетным кавалером Ордена Британской империи 2-ой степени.

Эра Гринспена

Алану на тот момент был уже 61 год, однако он был уверен в своей способности понимать потребности самой крупной всемирного хозяйства. Это был тот шанс, ради которого Гринспен всю жизнь учился и защищал магистерские диссертации. Глава ФРС не имеет права кого-либо консультировать - и Алан ликвидирует свою консалтинговую компанию, в которой проработал всю жизнь. Кроме того, новый пост обязывает не состоять в членах советов директоров компаний - и Алан покидает весьма доходные места в алюминиевой корпорации Alcoa, банке J.P.Morgan, нефтяной компании Mobil и продовольственном гиганте GeneralFoods. И Гринспен принимается за исполнение самой амбициозной задачи своей жизни. Между прочим, за самую низкую зарплату среди глав центробанков стран "большой семерки" - всего $171 900 в год (уровень зарплаты квалифицированного врача, меньше дохода среднего косметического хирурга).

С тех пор Алан вставал не позже полшестого утра. Но от своей старой привычки - каждое утро по полтора часа "отмокать" в ванне - он отказаться не смог. Правда, ванну специально для Гринспена кардинально переделали. Она стала узкой, чтобы на ее бортах удобно расположились подлокотники и полочки для бумаг. Теперь Алан использовал свое утро полностью, читая в ванне документы и там же готовя тексты докладов.

Буквально сразу после назначения на пост главы ФРС Гринспен столкнулся с американской "черной пятницей" - 19 октября 1987 года, когда индекс Доу-Джонса упал на 508 пунктов в течение дня. Алан предпринял тогда ряд мер, признанных потом безошибочными.

С этого момента действия Гринспена начали воспринимать как божественные откровения, а его самого называть "лучшим главой ФРС в ХХ веке". Хитроумный и дальновидный Алан даже свой невероятный авторитет поставил на службу американской экономике. Перед публикацией в 1990-х годах очередного положенного по закону отчета о своих финансовых вложениях он продал акции и приобрел на вырученные средства гос. облигации. Обнародования этих сведений оказалось достаточным для того, чтобы цена акций упала, а госбумаг - выросла и, как следствие, рынок "остыл". В 1996 году Гринспен сумел снизить перегрев рынка акций одним лишь упоминанием того, что, по его мнению, акции не взлетели слишком высоко. В 1998 году Гринспен умело противостоял влиянию на американскую экономику финансовых кризисов в Латинской Америке, Юго-Восточной Азии и Российской Федерации, трижды понизив учетную ставку.

С самого начала он показал себя сторонником жесткой кредитно-денежной политики с основной целью - контроль над инфляцией. При этом он оставался последовательным сторонником либеральной экономики и - в пику воззрениям своего собственного отца - минимизации вмешательства в нее государства. Редко выступая публично и почти никогда не раскрывая подоплеки своих решений, он прославился своими буквально точечными ударами, которые тем не менее оказывались невероятно эффективными.

Критики Гринспена ставят ему в вину явное предпочтение лишь самым необходимым мерам, настаивая на необходимости долговременной кредитно-денежной политики. Ее ярким проявлением является совершенно непрозрачная и слабо предсказуемая политика ФРС по изменению учетной ставки. В то время как большинство центробанков в мире действует в рамках целевых показателей инфляции, Гринспен, принимая решения, никогда не афишировал критерии, из которых исходит. Даже его непосредственные подчиненные неоднократно жаловались, что не знают, как завтра изменится политика ФРС.

Однако в какой-то момент республиканцы к Гринспену охладели. Всему виной поражение Буша на президентских выборах 1992 года. Незадолго до голосования случился "черный понедельник" на фондовой бирже NYSE. Всю ночь с понедельника на вторник Гринспен сидел на телефоне, пытаясь убедить крупных спекулянтов в том, что у Федеральной резервной системы Соединенных штатов Америки достаточно наличных средств, чтобы выдержать бурю. Но на всякий случай он еще повысил процентные ставки. За повышением ставок последовал экономический спад и рост безработицы - к большому неудовольствию республиканской администрации Буша и избирателей, которые предпочли Бушу демократа Билла Клинтона.

Но самое возмутительное, с точки зрения республиканцев, даже не эти действия Федеральной резервной системы США, а то, с какой легкостью Гринспен спелся с демократом - саксофонистом. Последней каплей, переполнившей чашу терпения республиканцев, стал прием в Белом доме, на котором Гринспен был замечен мило беседующим с Хиллари Клинтон, которую каждый порядочный республиканец считает олицетворением демократического зла. И тогда республиканцы решили, что Гринспен - человек без принципов. Но в одном они не усомнились ни разу: беспринципность главы Федрезерва Соединенных штатов касается только политики. Когда речь заходит об экономике, Гринспен - образцовый сторонник традиционных американских (читай: республиканских) ценностей.

Тем не менее действия Гринспена привели к тому, что в конце 1990-х годов уровень безработицы в США упал до самого низкого за два с лишним десятилетия показателя - 4%, а уровень инфляции - до 1,5%, минимального уровня за последние 11 лет. Поэтому нет ничего удивительного, что Гринспен оставался бессменным главой ФРС при четырех президентах США, демократах и республиканцах. В Алане ценили прежде всего то, что конгрессмен от штата Техас Фрэнк Айкард назвал способностью знать "сколько болтов с плоскими головками используется при сборке автомобиля Chevrolet и что будет с американской экономикой, если три из них перестать закручивать".

На смену ему на пост главы ФРС пришел председатель экономического совета при президенте Джордже Буше-младшем Бен Бернэйнк. И хотя Бернанке не раз говорил о необходимости установления ФРС целевых ориентиров, которые смогли бы сделать ее политику более предсказуемой, никто на рынке не воспринимает эти намерения всерьез. Ведь для этого ему придется сломать порядок, заведенный "лучшим главой ФРС ХХ века". А это все равно что покуситься на авторитет Господа Бога.

Такой успех нельзя объяснить одним только экономическим ростом при невысоком уровне безработицы и крайне низких темпах инфляции, что во многом стало возможно благодаря политике Гринспена - банкира. Это еще и следствие хорошо известной принципиальности главы Федрезерва Соединенных штатов Америки. Он ни разу не был замечен ни в коррупции, ни в преднамеренном искажении фактов ради личной выгоды, ни в каких-либо других проступках, сплошь и рядом совершаемых руководителями других центральных банков или крупными спекулянтами финансового рынка. При этом Гринспен строг не только к себе, но и к другим.

Он, к примеру, не переносит, когда матерый биржевой спекулянт делает вид, что его больше всего заботит благо государства. Однажды Морт Закерман, владелец USNews & WorldReport, на страницах своей газеты резко осудил Федеральную резервную систему Соединенных штатов за повышение процентных ставок. Газетный магнат, однако, не стал сообщать читателям, что важная часть его бизнеса - операции с недвижимым имуществом и что снижение ставок и неизбежное при этом ускорение темпов инфляции ему чрезвычайно выгодны. Гринспен был возмущен: Закерман ради личной выгоды поднял руку на основной принцип Гринспена - предотвращение инфляции. Всем известно, что ради подавления инфляции Гринспен готов проводить самую жесткую денежную политику, даже в ущерб экономическому росту. Одних это настораживает. Других пугает. Третьи откровенно недовольны. Но Гринспен выработал иммунитет к критике.

Пузыри Алана Гринспена

Когда Гринспен покинул свой пост, за ним тянулся длинный шлейф ореола славы. Алан Блайндер (Alan Blinder) из Prinston University как-то заявил, что этот человек, вполне вероятно, — величайший глава центральных банков в истории. Во время одного из последних выступлений Гринспена перед конгрессом ему внимали так, словно вещает мессия, досконально разбирающийся в области денег. «Вы направляете курс денежно-кредитной политики в условиях шоков, потрясающих рынок, войн, террористических атак и природных катастроф, — заявил, обращаясь к нему, один из конгрессменов. — Вы внесли огромный вклад в процветание США, и поэтому страна в неоплатном долгу перед вами».

Но спустя почти три года Алана Гринспена смешали с грязью.

История подъема и падения его репутации — не просто образец нравоучительной сказки об отдельной личности, но еще и история о том, как создатели экономической политики убеждают себя, будто у них все под контролем, а потом — к своему ужасу и страданиям всей страны — узнают, что на самом деле это не так.

Алан Гринспен не пробыл на должности председателя Федрезерва США дольше других. Пальма первенства здесь принадлежит Уильяму Макчесни Мартину-младшему (William McChesney Martin Jr.), возглавлявшему ее с 1951 по 1970 год. Однако вряд ли философии денежно-кредитной политики у двух других людей могли быть более разными, чем у Гринспена и Мартина-младшего.

Мартин, как известно, однажды заявил, что предназначение ФРС — «в разгар вечеринки уносить чашу для смешивания пунша». В данном случае он имел в виду, что ФРС должна повышать процентные ставки, чтобы не допустить перегрева экономики в период бума, способного вызвать инфляцию. Однако его высказывания также интерпретировали и иначе: ФРС должна пытаться не допускать «иррационального изобилия» (irrational exuberance, англ.) на финансовых рынках (это выражение предложено Гринспеном).

Хотя Гринспен предупреждал о недопустимости иррационального изобилия, он сам никогда не предпринимал достаточных усилий, чтобы его избежать. Он употребил выражение «иррациональное изобилие» в своей речи в 1996 году, высказав, хотя и в расплывчатой формулировке, предположение, что на рынке акций надувается пузырь.

Однако он не повысил процентные ставки, чтобы приглушить энтузиазм участников рынка, и даже не попытался установить гарантийных требований для инвесторов фондовой биржи. Вместо этого он ждал до тех пор, пока пузырь лопнул — это случилось в 2000 году. И только после этого он попытался навести порядок в образовавшемся хаосе.

Как об этом ядовито, но в то же время точно сказано в статье Reuters, Гринспен действовал как родитель, который предупреждает подростков о том, чтобы они не перебрали, но на практике не прекращает горячую вечеринку и находится поблизости, чтобы выступить как шофер по вызову, ожидающий, когда клиент закончит развлекаться.

Чтобы судить о Гринспене справедливо и всесторонне, надо также отметить, что с его политической доктриной соглашались многие экономисты, представители всего политического спектра. Дело в том, что его готовность позволить обстоятельствам, сложившимся в хорошие времена, проявить себя в полной мере в то время хорошо служила экономике Соединенных штатов Америки, по крайней мере, в одном отношении: впечатляющее увеличение числа рабочих мест в годы президентства Клинтона, скорее всего, было бы не таким значительным, если бы во главе ФРС стоял другой человек.

доктрина Алана Гринспена" src="//investments.academic.ru/pictures/investments/img1972676_politicheskaya_doktrina_Alana_Grinspena.jpg" style="width: 800px; height: 585px" title="политическая доктрина Алана Гринспена" />

На приведенном ниже графике (рис. 2), демонстрирующем уровень безработицы в США с начала 1987 года, эта ситуация объясняется более наглядно. Официальные данные, соответствующие периодам рецессии, указаны закрашенными столбцами.

Отличительная характеристика этого графика — экстраординарное снижение безработицы с 1993-го по 2000 год, уровень которой впервые после 1970 года опустился ниже 4%. Конечно, вовсе не Гринспен вызвал это снижение, но он позволил ему произойти. И его благотворное невмешательство в ходе снижения уровня безработицы было неортодоксальным и, как оказалось, правильным подходом.

С начала до середины 90-х доминировала точка зрения (я и сам ее разделял), что, если уровень безработицы опустится ниже 5,5%, инфляция начнет повышаться. По-видимому, этот вывод был следствием урока, усваиваемого на протяжении двух предыдущих десятилетий.

Инфляция действительно немного повышалась в конце 1980-х, когда уровень безработицы приблизился к 5%. А когда этот уровень в середине 1990-х опустился ниже традиционной красной линии, многие экономисты хором потребовали от Гринспена повышения процентных ставок, чтобы не допустить репатриации инфляции.

Однако Гринспен отказывался от применения «противопожарных мер» до тех пор, пока сам не посмотрел в глаза инфляции, т.е. пока она не стала реальной. Он публично высказывался о том, что ускорение роста производительности может изменить исторически сложившуюся зависимость между показателями низкой безработицы и ускоряющейся инфляции, и использовал этот аргумент для того, чтобы откладывать любое повышение процентных ставок до тех пор, пока не появлялись факты, явно свидетельствующие, что инфляция на самом деле повышается. Оказалось, что такая политика фактически изменила экономику. (Экономисты все еще спорят о том, как именно это удалось осуществить.) Безработица опустилась до уровня, невиданного за многие десятилетия, и при этом уровень инфляции не менялся. В стране явно ощущалось процветание, которого не наблюдалось с 60-х.

Если говорить о создании рабочих мест, то разрешение оставить чашу для пунша на протяжении всей вечеринки было отличным вариантом. Однако когда на рынках активов дело дошло до иррационального изобилия, политика Гринспена стала менее успешной. Только после того как он покинул свою должность, стало ясно, насколько неуспешной она была.

Видно, что в целом цены на жилье никогда не отличались столь сильно от исторических норм, как это бывало с ценами на акции. Однако это наблюдение может привести к ошибочным выводам. Во-первых, сделки с жильем являются более крупными, чем на фондовом рынке, особенно это касается семей среднего класса, для которых дома обычно являются основным активом. Во-вторых, бум цен на жилье распространялся неравномерно: в центральной части Соединенных Штатов, где земли в изобилии, они никогда существенно не превышали уровень инфляции в целом, но в прибрежных регионах, особенно во Флориде и южной части Калифорнии, они резко выросли по сравнению с арендной платой, иногда вдвое выше обычного.

И наконец, финансовая система оказалась гораздо более уязвимой к побочным эффектам, возникающим при снижающихся ценах на дома, чем к побочным эффектам спекулятивного пузыря.

Рыночный пузырь 1990-х — это, вероятно, в первую очередь отражение двух факторов. Один из них — предельный оптимизм в отношении потенциала профита информационных технологий — привлек большое внимание. Другой — возросшее чувство безопасности в отношении экономики, убеждение, что дни серьезных рецессий остались в прошлом, — не получил такого же освещения в СМИ. Однако оба фактора работали вместе, толкая цены акций к удивительным по высоте уровням.

Сегодня все знают о доткомовском пузыре, сущность которого, может быть, лучше всего символизирует феномен компании Pets.com, которая благодаря использованию сомнительной бизнес-модели, а также умной рекламной кампании добилась удивительной по величине оценки своих активов. Но это же происходило не только в доткомовском секторе — в других секторах бизнеса компании рассказывали поразительные истории о том, как новая технология все изменит, и сообщали, что прежние правила, ограничивавшие размер профита и темпов роста, больше не применяются.

Не раз и не два, как мы узнали потом, за этими историями, вызывавшими у слушателей множество положительных эмоций, на самом деле стояли приемы мошенничества в области бухгалтерии. Однако главное заключалось в том, что инвесторы, видя огромные профита, полученные первыми покупателями акций Microsoft и других участников рынка в отраслях информационных технологий, были готовы поверить, что и многие другие компании способны добиться того же чуда. Это, разумеется, было заблуждением: в экономике просто не было места для нескольких компаний Microsoft. Однако ажиотаж — всегда очень мощный фактор, и поэтому люди были готовы на время отказаться от своих рациональных обоснований.

По-видимому, существовали и более серьезные причины для покупок ценных бумаг. Экономистам и финансовым экспертам хорошо известно, что в истории ценных бумагах, как подтверждают прошлые данные, иногда бывают очень хорошие инвестиции, по крайней мере, для тех, кто готов их покупать и держать. В экономике даже существует обширная литература, посвященная загадке «премии за приобретение акций»: при наличии ценных бумаг, которые постоянно показывают намного более высокие результаты, чем альтернативные инвестиции, например, в облигации, трудно понять, почему люди вообще не вкладывают все свои деньги в акции. Это объясняется, по-видимому, страхом: на фондовом рынке в 1930-х многие понесли огромные убытки.

Недоверию способствовали и более поздние события, в том числе резкое падение акций в период стагфляции в 1970-е годы, когда их реальная стоимость с 1968-го по 1978 год снижалась примерно на 7% в год, и поэтому понятно, почему инвесторы продолжали действовать осторожно. Но по мере того как продолжался период Великой умеренности (Great Moderation, англ.), в течение которого инфляция оставалась низкой и никаких серьезных рецессий не наблюдалось, этот страх постепенно ослабевал. Бестселлерами стали книги вроде «Доу Джонс на уровне 36,000» (Dow 36,000), которые были написаны на основе литературы, посвященной ошибочным версиям «премии за акции». (Хотя авторские вычисления были совершенно неправильными, но кто их перепроверял?)

По мере того как цены на акции росли, процесс начал подпитывать сам себя. Никаких более или менее разумных аргументов в пользу инвестирования в ценные бумаги уже не приводилось: к 1998 году стало очевидно, что те, кто купил акции, заработали кучу денег, а те, кто выжидал, оставаясь в стороне от этого процесса, не получили ничего. Поэтому на рынке акций появлялось все больше и больше фондов, цены росли, пузырь раздувался.

Создавалось впечатление, что конца этому процессу не будет.

Но, разумеется, предел существует. Как указывал Роберт Шиллер, автор книги «Иррациональное изобилие» (Irrational exuberance), пузырь, надуваемый вокруг любого актива, — это разновидность естественной «схемы Понци» (Ponzi), при применении которой люди продолжают зарабатывать деньги до тех пор, пока есть новые простофили, готовые включиться в игру. В конце концов количество простофиль, участвующих в этой схеме, заканчивается, и вся конструкция терпит крах. Если говорить о ценных бумагах, пик здесь пришелся на лето 2000-го. За следующие два года цены акций в среднем потеряли около 40% стоимости. Но вскоре после этого начал раздуваться следующий пузырь.

Появление пузыря недвижимого имущества в какой-то степени объяснить даже труднее, чем пузыря на рынке акций, надувавшегося в предыдущее десятилетие. Да, очень эмоционально подходить к Pets.com и другим подобным ей компаниям было глупо, но истина заключалась в том, что вызывающая повышенные эмоции новая технологическая вселенная порождала желание заняться ее освоением. Добавьте сюда и тот факт, что макроэкономические показатели на самом деле улучшились: угроза стагфляции ослабла, а деловой цикл, как все видели, проявлял себя умеренно, и поэтому появилась опора, позволяющая верить, что некоторые прежние правила больше не работают.

Что обосновывало возникновение пузыря на рынке жилья? Мы знаем, почему начали расти цены на недвижимость: процентные ставки в первые годы этого десятилетия были очень низкими, и из-за причин, суть которых я объясню ниже, покупка домов была привлекательным вариантом. Несомненно, это способствовало некоторому повышению цен.

Однако это никак не объясняет появившееся убеждение, что прежние правила больше не работают — дома остаются домами. Американцы уже давно привыкли покупать дома на заимствованные деньги, но трудно понять, почему примерно в 2003 году некоторые стали считать, что базовые принципы такого заимствования теперь аннулированы и больше не работают. На основе длительного опыта мы знали, что покупатели домов не должны прибегать к ипотеке, если они не могут позволить себе платежи по ней, и что им надо отложить достаточно денег, чтобы переждать в течение какого-то времени небольшое снижение цен на дома и в итоге получить положительный результат по сделке. Да, низкие процентные ставки изменили ипотечные платежи, связанные с конкретным количеством занятых денег, но и только: все остальное осталось прежним.

Но то, что на самом деле произошло, было полным отказом от применявшихся до этого традиционных принципов. В какой-то мере этому процессу способствовало поведение отдельных семей, которые видели, что цены на дома увеличиваются все больше и больше, и решили, что им также надо совершить сделку на этом рынке. При этом они не подумали, как будут расплачиваться. В значительной степени на ситуацию повлияло также и изменение приемов кредитования. Покупателям выдавались кредиты при небольшом или вообще нулевом первоначальном платеже, а месячные счета были существенно выше той суммы, которую люди могли позволить себе заплатить. По крайней мере, они оказались бы для них неподъемными, если бы не первоначальная очень низкая процентная ставка-наживка. Выдача многих, хотя и не всех, сомнительных займов проходила по категории субстандартных3, но на самом деле это было массовым явлением, и поэтому покупателями домов были не только люди с низкими доходами и представители меньшинств, которые брали более высокие кредиты, чем могли себе позволить, — этот процесс охватил вообще все слои общества.

кредит src="//investments.academic.ru/pictures/investments/img1972693_ipotechnyiy_kredit.jpg" style="width: 600px; height: 495px" title="ипотечный кредит" />

Почему заемщики снизили свои стандарты? Во-первых, они решили, что цены на недвижимость будут расти постоянно. Пока они изменялись только в сторону увеличения, и, с точки зрения кредитора, было не важно, сумеет ли кредитор расплатиться с ним по своим долгам: если платежи окажутся слишком высоки, покупатель может взять заем под дом, чтобы получить еще денег, а если случится худшее — просто продать дом и заплатить по ипотеке. Во-вторых, заемщики не сильно беспокоились по поводу качества своих ссуд еще и потому, что в конечном счете не они их предоставляли. Вместо этого они продавали их инвесторам, которые на самом деле не понимали, что именно покупают.

Секьюритизация закладов под жилье, т.е. сбор крупных их пулов, а затем продажа инвесторам долей платежей, полученных от заемщиков, — вовсе не новая практика. Пионером здесь было Fannie Mae — спонсируемое правительством кредитное агентство, начавшее свою деятельность еще в 1930-е годы. Однако до возникновения крупного пузыря на рынке недвижимого имущества секьюритизация в основном ограничивалась стандартными ипотеками — займами заемщиков, которые могли себе позволить крупные платежи и имели достаточный доход для выплат по ипотеке. Подобные кредиторы также время от времени оказывались несостоятельными, если теряли работу или серьезно заболевали, но доля неплатежеспособности была низкой, а покупатели ценных бумаг, обеспеченных пулом ипотек, хорошо знали, что они приобретают.

Финансовой инновацией, которая сделала возможной секьюритизацию субстандартных ипотек, стала облигация, обеспеченная долговыми обязательствами (Сollateralized indebted obligation, CDO, англ.).

При продаже CDO предлагались доли платежей ипотечного пула, но далеко не все доли были сделаны равными. Наоборот, некоторые из них являлись «привилегированными», т.е. имели право первого притязания на платежи по закладным. Только после того как эти претензии удовлетворялись, оставшиеся деньги передавались владельцам долей следующего по старшинству уровня. Как и предполагалось, это сделало приобретение привилегированных долей гарантированным вложением капитала: даже если некоторые заемщики по заклада окажутся неплатежеспособными, как это отрицательно повлияет на поток наличности для тех людей, которые владеют привилегиями? (Вполне вероятно, может повлиять, но в то время этого не понимали.) И поэтому международные рейтинговые агентства были готовы отнести CDO к категории «ААА», даже если базовые заклады были очень сомнительными. Это открыло путь к крупномасштабному финансированию субстандартного кредитования, поскольку существуют многие институциональные инвесторы, такие, например, как пенсионные фонды, которые ничего не покупают за исключением ценных бумаг категории «ААА», и готовы также приобрести активы с таким рейтингом, которые приносят существенно более высокие доходы, чем обыкновенные облигации.

По мере того как цены на жилье продолжали повышаться, все казалось отличным, и «схема Понци» продолжала раскручиваться. Встречались отдельные случаи неплатежеспособности, но ценные бумаги, обеспеченные пулом ипотек, приносили высокие доходы, и USD - CAD продолжали активно действовать на рынке недвижимой собственности.

Некоторые экономисты предупреждали, что на этом рынке надувается крупный пузырь и что его взрыв создаст огромные риски для экономики в целом. Однако были и другие известные личности, к голосам которых внимательно прислушиваются, заявлявшие совершенно противоположное. В частности, Алан Гринспен утверждал, что любое крупное снижение стоимости недвижимого имущества — «очень невероятное» событие. Это возможно, соглашался он, лишь на отдельных локальных рынках жилья, никакого общенационального пузыря не существует.

Однако он существовал, и в 2006 году начал сдуваться — сначала медленно, а затем со все возрастающей скоростью.

К этому времени Гринспен больше не был председателем ФРС, на этой должности его сменил Бен Бернэйнк. Однако идеи Гринспена по-прежнему доминировали: ФРС (и администрация Буша) были уверены, что влияние взрыва пузыря можно сдержать и что Бернанке будет играть ту же роль «трезвого водителя», что и Гринспен.

Опыт, полученный после взрыва финансового пузыря, должен был стать предупреждением, что подобное доверие является ошибочным.

Историю развития событий в стране после того, как лопнул рыночный пузырь 90-х, обычно рассказывают так. Когда это произошло, экономика Соединенных штатов вошла в рецессию. Однако Гринспен агрессивно снизил процентные ставки и быстро повернул развитие ситуации в противоположную сторону. Рецессия ослабла, большого спада ВВП не наблюдалось — он оказался коротким и закончился уже через восемь месяцев.

На самом деле история следующая. Официально рецессия действительно была короткой, но рынок рабочих мест ухудшался еще долго, это продолжалось и после того, как власти официально заявили, что рецессия закончилась. Вы можете видеть это на рис. 2: уровень безработицы в период рецессии заметно повысился (закрашенный участок), но в последующие месяцы все-таки продолжал расти.

Период возросшей безработицы реально сохранялся в течение двух с половиной лет, а не восьми месяцев.

Возможно, вы спросите, почему в этом случае рецессия так скоро была объявлена закончившейся. Знаете ли, в Соединенных Штатах официально объявляемые даты начала и завершения рецессий определяются независимым Комитетом экономистов, взаимодействующих с National Bureau of Economic Research. Этот Комитет изучает самые разные индикаторы: уровень безработицы, объем индекса пром производства, потребительские расходы ВВП. Если все эти индикаторы идут вниз, делается заявление о рецессии. Если некоторые из них поворачивают вспять, заявляют, что рецессия окончилась.

К концу 2001 года объем индекса промышленного производства и ВВП росли, хотя и медленно, что свидетельствовало о завершении рецессии — в официальном понимании этого явления. Но как мы уже видели, положение дел на рынке рабочих мест продолжало ухудшаться.

ФРС серьезно беспокоилась из-за слабости рынка труда и общей неповоротливости экономики, так как ситуация слишком напоминала положение дел в Японии в 90-х. Позже Гринспен писал, что его беспокоила вероятность «разъедающей дефляции». Поэтому он продолжал снижать ставки и фактически довел процентную ставку по краткосрочным займам всего до 1%.

Когда денежно-кредитная политика в конце концов начала влиять на ситуацию, это влияние проходило через рынок недвижимого имущества. Циники утверждали, что Гринспен добился успеха только благодаря тому, что заменил спекулятивный пузырь на ипотечный, и они были правы. Вопрос, который следовало бы задать каждому (хотя таких оказалось очень немного), формулируется так: что произойдет, когда пузырь жилья лопнет? ФРС с большим трудом смогла вытащить экономику из застоя, в котором та оказалась после экономического пузыря <--|--> рыночного пузыря, и ей удалось это сделать только благодаря невероятной удаче — в необходимое время появился следующий пузырь.

Сможет ли ФРС снова совершить такой подвиг?

Последствия взрыва пузыря недвижимого имущества оказались намного более тяжелыми, чем кто-либо мог представить. Почему? Потому что финансовая система очень сильно изменилась, но никто этого в полной мере не учитывал.

Публикации Алана Гринспена

Алан Гринспен регулярно высказывается в научной и экономической прессе по самым актуальным экономическим проблемам. Так, среди его работ, например: “Глобальная экономическая интеграция: возможности и вызовы”, 2001 г., “Неравенство доходов: проблемы и варианты политики”, 2002 г. Его многочисленные выступления на симпозиумах и конференциях, в конгрессе неизменно вызывают огромный интерес американской и мировой экономической и финансовой общественности

       Книга Алана Гринспена Эпоха потрясений

В сентябре 2007 года была опубликована книга Алана Гринспена "Эпоха потрясений" ("The Age of Turbulence"). В своей книге он подверг критике экономическую политику Джорджа Буша-младшего, которому он советовал прекратить "бесконтрольные" бюджетные траты. Также Алан Гринспен назвал одной из причиной роста цен на жилье и создания "пузырей" на рынке недвижимости развал СССР и либерализацию в странах Восточной Европы, которые привели к массовой миграции рабочей силы. Кроме того, в "Эпохе потрясений" он упомянул о своей встрече с одним из советников "президент Российской Федерации Владимира Путина, в ходе которой они обсуждали труды философа-либертария Айн Рэнд, подруги Алана Гринспен. Книга Алана Алана Гринспен, возглавлявшего Федеральную резервную систему более 18 лет, не похожа на те мемуары, которые обычно пишут сошедшие со сцены политики и государственные деятели. Это скорее глобальный экономический анализ, в основе которого лежат личный опыт и мировоззрение последовательного защитника рыночной системы. Именно поэтому книга состоит из двух частей. Первая посвящена формированию личности автора и становлению его взглядов, а вторая — концептуальной основе понимания новой глобальной экономики, в которой мы живем сегодня. В книге рассматриваются важнейшие элементы развивающейся глобальной среды: принципы управления, восходящие к эпохе Просвещения; энергетическая инфраструктура; глобальные финансовые дисбалансы и коренные изменения мировой демографической ситуации, создающие угрозу дальнейшему развитию; обеспокоенность по поводу справедливости распределения результатов. В заключение автор пытается представить, каким будет характер всемирной экономики в 2030 году.

Книга Алана Гринспена «Эпоха потрясений» — это не мемуары в классическом понимании, а скорее глобальный экономический анализ. Она логически разделена на две части. Вторая часть посвящена анализу нынешней ситуации в различных странах и построению сценариев развития событий. В ней рассматривается положение Китая, Индии, Японии, стран Европы, Российской Федерации и — наиболее детально — проблемы, стоящие перед США. Однако этот анализ был бы неполным без первой, автобиографической части, где раскрывается процесс становления личности автора. Гринспен рассказывает о своем детстве, учебе в школе, начале профессиональной деятельности, приходе на государственную службу. На мировоззрение Алана Гринспена сильное влияние оказали взгляды Адама Смита и Джозефа Шумпетера. С работами Адама Смита он познакомился после Второй мировой войны, когда теорию этого экономиста практически предали забвению. Возврат к экономическим идеям Смита начался лишь в конце 1960-х годов,когда Гринспен пришел на государственную службу. Концепция созидательного разрушения Шумпетера занимает особое место в книге. Гринспен считает созидательное разрушение, т.е. отказ от старых технологий и методов производства в пользу новых, основополагающей идеей рыночного капитализма.

Немалую роль в формировании взглядов Алана Гринспена сыграла Айн Рэнд. Она фактически помогла ему сформировать макровидение мира. В начале 1950-х Гринспен стал сторонником ее философии — либертарианства — и до сих пор придерживается либертарианских взглядов.

Книгу «Эпоха потрясений» в определенной мере можно считать учебником истории глобализации. Россия, которой посвящены две главы — неотъемлемая часть глобальной экономики. Глобальные процессы несомненно влияют на нашу экономику. Наши внутренние события также не проходят бесследно для мира. Например, российский дефолт 1998 года привел к краху одного из самых крупных и успешных хедж-фондов Вал-Стрит — Long-Term Capital Management (LTCM). Понимание взаимодействия глобальной и национальной экономики очень важно сегодня. Именно поэтому полезно познакомиться со взглядами такого убежденного сторонника глобализации, как Алан Гринспен.

Книга «Эпоха потрясений» интересна и познавательна. Она написана живым языком, по ходу повествования автор делает многочисленные отступления, объясняющие различные аспекты функционирования финансовой системы. В результате получается сплав истории жизни выдающейся личности и мини-уроков по экономике. Эту книгу стоит прочитать всем, кого интересуют финансы, экономика и процессы глобализации. Ее изучение должно стать обязательным элементом экономического образования.

Также были опубликованы биографии Алана Гринспен "Greenspan: The Man Behind money" Джастина Мартина (Justin Martin) и "Maestro: Greenspan's Fed And The American Boom" Боба Вудворда (Bob Woodward).

Интересные факты из жизни Гринспена

- Алан Гринспен в бытность председателем ФРС ввел в оборот термин «иррациональный оптимизм», описывающий поведение инвесторов на рынке акций. Это произошло 5 декабря 1996 года на официальном обеде в Вашингтоне, который транслировался по телевидению.

- в 2007 году высказал мнение, что в ближайшие годы евро будет все больше теснить американский доллар и в недалеком будущем станет либо равноправной ему, либо основной мировой резервной валютой.

Источники и ссылки

ru.wikipedia.org – свободная энциклопедия Википедия

peoples.ru – сайт о знаменитостях

inv-prosto.ru – сайт инвестиции – это просто

volgafinans.com - Информационный ресурс о финансах

forex.ua – сайт о финансовых рынках

Masterforex-v.org – проект обучения валютный рынок

invest-4you.ru – сайт о выгодном вложении денег

bankir.ru – банковские новости

cfin.ru - Интернет-проект Корпоративный менеджмент

biznesbooks.com - Бесплатная библиотека книг о бизнесе

forexvision.ru – сайт о финансовых рынках

korrespondent.net – информационный сайт Новости Украины и мира

sem40.ru – Центральный еврейский ресурс

investclub-z.com – сайт для инвесторов

spekulant.ru – всё о финансовых рынках

Источник: http://forexaw.com/