Книга: Митрополит Иоанн «Стояние в вере. Очерки церковной смуты»

Митрополит Иоанн

Митрополи́т Иоа́нн (в миру — Ива́н Матве́евич Снычёв; 9 октября 1927 — 2 ноября 1995) — епископ Русской Православной Церкви; с 20 июля 1990 митрополит Ленинградский (впоследствии — Санкт-Петербургский) и Ладожский, постоянный член Священного Синода, мыслитель, богослов и историк.

Магистр богословия (1966), автор ряда трудов на богословские и исторические темы. Был известен своим традиционализмом, антисемитизмом, монархизмом, национализмом и антизападничеством.^[1]

Церковная карьера

Родился в семье крестьянина в с. Ново-Маячке, Каховского района Николаевской области(Украина). С детства отличался религиозностью. Окончил семилетку в г. Сорочинске Чкаловской (ныне Оренбургской) области. В 1944 году призван в армию. Демобилизовавшись, в 1945 году поступил келейником к архиепископу Чкаловскому и Бузулукскому, Мануилу (Лемешевскому) (впоследствии — митрополит), который стал его духовным учителем. В 1946 году принял монашеский обет. 9 июня 1946 рукоположен архиепископом Мануилом во иеродиакона, 14 января 1948 — во иеромонаха. Впоследствии помогал Владыке Мануилу в составлении многотомного «Списка русских епископов за 60 лет, 1897—1956» и написал о нем книгу.

После ареста архиепископа Мануила (1948) в 1949 году поступил во второй класс Саратовской духовной семинарии. В семинарии имел прозвище «Ванька-хлыст» за экзальтированную религиозность.^[2]

В 1951—1955 гг. учился в Ленинградской духовной академии. Окончил академию со степенью кандидата богословия и был оставлен профессорским стипендиатом по кафедре сектоведения. Преподавал в Минской и Саратовской семинариях.

После освобождения архиепископа Мануила служил под его руководством в Чебоксарской и Куйбышевской епархиях. С 1965 года епископ Сызранский, викарий Куйбышевской епархии, временно управляющий Куйбышевской и Ульяновской епархиями. С 1969 года — епископ (с 1976 — архиепископ) Куйбышевский и Сызранский.

С 20 июля 1990 года — митрополит Ленинградский и Ладожский.

Общественно-политическая деятельность

В начале 1990-х годов становится духовным лидером патриотической и русской националистической оппозиции в России. Неоднократно выступает с публицистическими статьями в газетах «Советская Россия», «Завтра», «Русский вестник» и др.

В 1994—1995 годах петербургское издательство «Царское Дело» опубликовало главные труды митрополита Иоанна на тему судьбы России и русского народа, православия, российской истории: «Самодержавие Духа (Очерки русского самосознания)», «Голос вечности (Проповеди и поучения)», «Одоление смуты (Слово к Русскому народу)», «Стояние в вере (Очерки церковной смуты)», «Русь Соборная (Очерки христианской государственности)».

Его пресс-секретарём был Константин Душенов, бывший военный моряк и главный редактор газеты «Русь Православная», которая сама себя позиционирует как «антисемитская черносотенная газета русских националистов, православных экстремистов и маргиналов Христовых».^[3] Существует устойчивое мнение, что фактическим автором книг и статей за подписью митрополита в 1990-х был К. Ю. Душенов, взгляды которого многие расценивают как ксенофобские и радикально националистические.^[4][5][6]

Смерть

2 ноября 1995 году скончался на банкете в честь 5-летия банка «Санкт-Петербург» в гостинице «Северная корона» в Санкт-Петербурге. Архимандрит Августин (Никитин) так описывает произошедшее: «Участники банкета ожидали тогдашнего мэра Анатолия Собчака с супругой, но чета опоздала почти на час. Когда высокие гости прибыли, жена мэра Людмила Нарусова подошла к владыке Иоанну под благословение. Благословив супругу Собчака, митрополит начал медленно оседать на пол…»^[7]

Социально-политические взгляды

Критерием государственного устройства, по Снычёву, должна быть его богоугодность, соотнесенность с тысячелетними святынями веры.^[8] Поэтому монархия, и именно самодержавная монархия, является богоучреждённой формой существования православного народа. Это — «наилучший государственный строй из всех известных человечеству, строй, в котором Церковь находится под непосредственным покровительством государства. Только в православном царстве возможна та „симфония властей“, о которой писали и церковные подвижники, и видные государственные деятели России». Непосредственно в отношении России, самодержавие является «оптимальной, исторически опробованной, естественной формой государственного бытия российской цивилизации». При такой монархии царь — помазанник Божий, олицетворение богоизбранности и богоносности народа, молитвенный предстатель и ангел-хранитель. В своей самодержавной власти он не ограничен ничем, кроме выполнения обязанностей общего служения; «конституция» такой монархии — Евангелие. Идеалом подобного монарха для Снычёва служил Иван Грозный (см. ниже).

В «богоугодном» государственном устройстве церковь играет несущую роль, являясь духовной властью, параллельной властью светской, не смешанной с ней и не подчинённой ей; именно церковь определяет религиозно-нравственное содержание жизни, которое становится важнейшим несущим элементом всей державной структуры общества.

Однако, по мнению Снычёва, столь совершенную форму общественно-государственного устройства надо вымолить, заслужить перед Богом. Все другие формы земного правления посылаются за грехи, и следует терпеливо и мужественно нести этот крест, искупая покаянием и смирением отступление народа от пути спасения.^{[9][10] [11][12]}

Двумя важнейшими качествами русского народа, устоями его политического и общественного бытия Снычёв считал соборность и державность, причём, по его мнению, именно церковь всегда была источником как соборности, так и «державного духа». Демократию считал мифом: «лозунг народовластия — всего лишь лукавая приманка для доверчивых, ширма, за которой обделывают свои мрачные делишки политиканы, без чести и совести грабящие народ».^[13]

Очевидно, что ни советская, ни постсоветская действительность ни в малейшей степени не соответствовала этому идеалу. Характеризуя положение России начала 1990-х, митрополит Иоанн писал^[14]:

«Единое государство разрушено. Русский народ расчленён на части границами новоявленных „независимых государств“. Россия отброшена в своем территориальном развитии на триста пятьдесят лет назад. Общество оказалось совершенно беззащитным перед шквалом безнравственности и цинизма, обрушившимся на людей со страниц „свободной“ прессы и экранов телевизоров. Церковь подвергается бешеным атакам еретиков и сектантов, понаехавших в Россию со всего света, чтобы „просветить“ русских варваров. Ростки здорового национально-религиозного самосознания погребены под грудой нечистот „масскультуры“ и фальшивых ценностей „общества потребления“. Страной по-прежнему правят богоборцы, космополиты и русоненавистники.»

Такое положение он приписывал, главным образом, интригам евреев и масонов.

Антисемитизм

Согласно мнению своих последователей, Иоанн Снычёв «наиболее полно раскрыл православное церковное вероучение о сатанизме иудеев».^[15]

Сам Снычёв утверждал, что его антисемитизм носит не национальный, а исключительно религиозный характер; однако, в его идеологии религиозный антисемитизм (анти-иудаизм) сочетался с анти-сионизмом. Так, согласно мнению Снычёва:

«Любая подпольная, антинародная, антирусская деятельность недопустима, её надо пресекать законными средствами. К таким антинародным, вредоносным для России движениям относится сионизм, с которым необходимо бороться и искоренять как явление.»

«Реальный еврейский национализм (сионизм), который даже не особенно маскируется, нацелен на сокращение русского народа как бы до безопасного для них минимума. Это реальность, она общеизвестна. Сионисты преуспели в своих делах, и планы их реализуются, чтобы в итоге извести русских — православных, а для начала лишить русских могущества, разрушить государство. Так что не будем строить иллюзий, будем реалистами в национальном вопросе.»

При этом, к числу «евреев» Снычёв причислял и этнически русских, не соответствующих православно-соборному монархическому идеалу; таковых он называл «жидовствующими» и считал сознательно или бессознательно находящимися под еврейским влиянием:

«Евреи ждут своего мессию-антихриста. И не только пассивно ждут, но и активно готовят условия для его прихода. Например, этот и подобные фестивали („Еврейский фестиваль“ в Петербурге) проводятся, чтобы из любого человека, в том числе и русского, сделать жидовина. Если таких жидовствующих из числа неевреев будет больше, то облегчится и ускорится приход антихриста. Так что реализуемая технология понятна каждому, только многие наши сограждане категорически не желают понимать её, им лучше ничего не видеть, не слышать, жить в слепоте неведения или темноте безумия, пьянстве да распутстве.»^[15]

Теория еврейско-масонского заговора

В представлении Снычёва, целью еврейства является разрушение России: «Политика еврейской нации неоднократно носила черты заговоров, интриг, распространения ересей (…) направленных на разрушение Русского государства. Самым ярким примером может служить февральский переворот 1917 года. Очевидно, и нынешнее положение в стране является продолжением той же политики разрушения.», причём «корни» и «внутреннюю причину такой непримиримой ненависти и желания уничтожить Россию» автор видит в распятии евреями Христа, превратившее их в народ-богоборец, противостоящий народу-богоносцу.^[10] С еврейством Снычёв объединял и масонство:

«Масонство как таковое и жидо-масонство, каким является сионизм, — безусловно, отрицательные явления в жизни современного общества. Здесь нечего добавить или убавить: зло есть зло.»

Масонство, в представлении Снычёва, является «одним из самых вредных и поистине сатанинских лжеучений в истории человечества», «тайной интернациональной мировой революционной организацией борьбы с Богом, с Церковью, с национальной государственностью и особенно с государственностью христианскою. Под знаком масонской звезды работают все темные силы, разрушающие национальные христианские государства». «Масонская рука» очевидна как в принципах и методах большевиков, так и в эпоху перестройки: «15-летнее наблюдение над разрушением нашей Родины воочию показало всему миру, как поработители русского народа верны программе масонских лож по борьбе с Богом, с Церковью, с христианской нравственностью, с семьей, с христианским государством, с христианской культурой и со всем тем, что создало и возвеличило нашу Родину».^[16]

Реабилитация Ивана Грозного

Снычев стоит у истоков движения за канонизацию Ивана Грозного. Практически все сторонники этой идеи апеллируют к его книге «Самодержавие духа» (1995), в которой была полностью отвергнута вся негативная информация о царе как плоды «заморской клеветы» — иезуита Антония Поссевина, вестфальца Генриха Штадена, англичанина Джерома Горсея и других иностранцев — «авторов политических памфлетов, изображавших Московское государство в самых мрачных красках», а крупнейшие русские историки, начиная с Карамзина, обвинены в «очернительстве» образа благочестивого царя и в том, что они «воспроизводили всю ту мерзость и грязь, которыми обливали Россию заграничные „гости“». ^[17][15]

По мнению противников канонизации, доводы Снычёва и его последователей основываются на полном игнорировании всех противоречащих его версии источников и мнений авторитетных специалистов, а также церковной традиции, прямо обвиняющей Грозного в убийстве двух святых: Филиппа (Колычева) и Корнилия, Псково-Печерского чудотворца (при том последнего собственноручно).^[18]

Идея канонизации Ивана Грозного, как правило объединяемая с идеей канонизации Григорием Распутиным, встретила крайне негативную реакцию руководства церкви, включая самого Патриарха Алексия II. В докладе Синодальной комиссии по канонизации Архиерейскому собору РПЦ (октябрь 2004), подписанном председателем комиссии митрополитом Ювеналием, отмечалось, что «имена Ивана Грозного и Г. Распутина используются (…) как знамя, как символ политической нетерпимости и особой „народной религиозности“, которая противопоставляется „официальной религиозности“ священства (…)В лице первого царя и „друга“ последнего самодержца пытаются прославить не христиан, стяжавших Духа Святого, а принцип неограниченной, в том числе — морально и религиозно, политической власти, которая и является для организаторов кампании высшей духовной ценностью». Ювеналий обвинил сторонников канонизации в том, что они «часто не понимают разницы между православным церковным вероучением, основывающимся на Божественном Откровении, и государственно-политической тоталитарной идеологией, произрастающей из человеческого мифотворчества». ^[19]

Оценки

Именно в качестве петербургского митрополита Иоанн стал известен широким кругам общественности как непримиримый сектоборец, монархист, антисемит, антизападник, чей общественный идеал — «святая Русь» без «жидов» и католиков. Публичные выступления митрополита неоднократно приводили к скандалам. Власть новой России постоянно находилась под критическим прицелом Иоанна, раздраженного прозападной политикой ельцинской администрации. Во времена Иоанна петербургская епархия приобрела славу одной из самых консервативных и шовинистических в России

Аркадий Блюмбаум — филолог, философ. Умер митрополит Петербургский и Ладожский Иоанн//Новейшая история отечественного кино. 1986—2000. Кино и контекст. Т. VI. СПб, Сеанс, 2004.

Будучи монархистом и не признавая душой «реальность» советской власти, он тоже был социальным диссидентом. Обладая авторитетом в широких церковных кругах, он оставался при этом диссидентом и по отношению к «официальной линии», что приводило к одёргиваниям со стороны высшей церковной власти. (…)В истории русской мысли митр. Иоанн, бесспорно, займет место мыслителя, с наибольшей последовательностью воплотившего теократический идеал в политике и создавшего православный вариант политической теологии. Впрочем, нельзя не отметить элементы непоследовательности, которые затеняют основную интенцию мыслителя и даже вытесняют ее обыденным традиционализмом, национализмом и милитаризмом.

Костантин Костюк — философ, социолог, богословТри портрета//«Континент», 2002, № 113

Братия Троице-Сергиевой Лавры считала Владыку своим духовником. Впрочем, теперь смело можно говорить о нем как о Всероссийском духовнике… Я часто встречал людей, которые прозрели духовно и воцерковились именно после чтения его трудов. Образно говоря, митрополит Иоанн пытался духовным мечом разрубить узел зла, завязанный в России темными силами сионизма и масонства.

Вениамин, епископ Приморский (в книге: Выбор судьбы. Проблемы современной России глазами русских архиереев. СПб, 1996. С. 205; цит. по: [1]).

Он сам по себе был совершенно беспомощным человеком, не мог связать толком двух слов и уж тем более — написать тех книг и статей, которые вышли под его именем. Кто-то раздувал эту чудовищную по своей сути фигуру, это была совершенно очевидная манипуляция. (…) К сожалению, у нас сегодня большое число солидных и вполне укорененных в церкви людей живут в глубокой вере в мировой заговор против России. Это смесь мракобесия с больной психикой.

Владимир Фёдоров, протоиерей РПЦ, директор Православного института миссиологии и экуменизма (Санкт-Петербург)«Ультра православные» // «Новая газета», 27 апреля 2006

Я бывало сколько раз просыпался утром, а Владыка уже стоит на утренних молитвах, вечером на вечерних — исполняет монашеское правило. Или когда бывало невзначай зайдешь к нему в келью, когда он молится, — будто переносишься в какое-то такое древнее историческое пространство, которое мы, христиане, идеализируем, когда, читая жития святых, видим, как подвижники подвизались в вере. Вот то же самое видел и я своими глазами и удивлялся: с одной стороны, Владыка — немощный старец, болящий, а с другой стороны — несгибаемый воин Христов. И всегда он на молитве. И всегда он будто светился.

— О. Пахомий, келейник митрополита Иоанна (Снычёва) «Православный Санкт-Петербург» №10 (165), октябрь 2005 года.

Воспоминания митрополита Питирима (Нечаева):

Митрополит Мануил, безусловно, был подвижник, но в нем было сильно развито то, что в аскетике называется «самоцен». Это перешло и к Иоанну. <…> Снычёва же в Патриархии просто не воспринимали всерьёз. В семинарии у него было прозвище «Ванька-хлыст», данное ему за его экзальтированность.(…)Что касается позднейшей деятельности митрополита Иоанна, у меня она вызывает некоторое чувство настороженности, так как за ней мне видится чья-то опытная рука, толкающая на необдуманные поступки простодушных верующих людей.

— Александрова Т.Л., Суздальцева Т.В. Русь уходящая. Рассказы митрополита Питирима..

Без сомнения, владыка Иоанн явился одним из крупнейших мыслителей и величайшим религиозно-нравственным авторитетом нашего времени. Его исследования, его публицистика — свидетельство нового взлета и цветения русского православного богословского и историко-философского творчества всегда бесстрашного и исполненного благодатной глубины и правды. Митрополит стал духовным отцом и путеводителем русского народа. А если вспомнить, что именно судьба России теперь, в очередной раз стала эпицентром мировой истории, то значение деятельности владыки возрастает до масштабов общечеловеческих…

— Театровед М.Н. Любомудров Солнце русской духовности.

Труды

• Состав Российской Православной Церковной Иерархии на 1962 до 1986 года включительно (машинопись)
• Стояние в вере. Очерки церковной смуты Санкт-Петербург, 1995, Издательство «Царское Дело» (Книга написана на основе материалов, собранных митрополитом Мануилом (Лемешевским) (1884—1968))
• Пастырь добрый. Труды митрополита Иоанна Санкт-Петербург, 1996 год
• Самодержавие духа СПб, Издательство «Царское Дело», 1996.

Примечания

Ссылки

• Митрополит Иоанн (Снычёв, +1995)
• Иоанн Снычёв. Ложь и правда об Иоанне Грозном
• Иоанн Снычёв. Правда о великом царе
• Иоанн (Снычёв): сайт Православие. База данных
• Митрополит Иоанн. Творцы катаклизмов
• Памяти владыки Иоанна
• К. Костюк Три портрета

Источник: Митрополит Иоанн