Книга: Валерий Брюсов «Валерий Брюсов. Избранное»

Валерий Брюсов

Валерий Яковлевич Брюсов
Портрет работы Михаила Врубеля
Дата рождения:	1 (13) декабря 1873(18731213)
Место рождения:	Москва
Дата смерти:	9 октября 1924
Место смерти:	Москва
Род деятельности:	Поэт, драматург, прозаик, переводчик, критик
Направление:	символизм
Произведения на сайте Lib.ru
Произведения в Викитеке?.

Вале́рий Я́ковлевич Брю́сов (1 (13) декабря 1873(18731213), Москва — 9 октября 1924, Москва) — русский поэт, прозаик, драматург, переводчик, литературовед, литературный критик и историк. Один из основоположников русского символизма.

Содержание 1 Биография и творческий путь 1.1 Детство 1.2 Вхождение в литературу. «Декадентство» 1890-х 1.3 1900-е годы 1.3.1 «Tertia Vigilia» 1.3.2 «Urbi et Orbi» 1.3.3 Темы и настроения в творчестве этого периода 1.3.4 «Stephanos» 1.3.5 Лидер символизма 1.4 1910-е годы 1.5 Брюсов и революция 1.6 Позднее творчество 2 Основные черты творчества Брюсова 2.1 Стихосложение Брюсова 3 Брюсов в разных жанрах 3.1 Проза 3.2 Переводы 3.3 Критика и литературоведение 4 Брюсов и филателия 5 Избранные цитаты 6 Интересные факты 7 Сочинения 8 Примечания 9 См. также 10 Ссылки 11 Литература

Биография и творческий путь

Детство

Валерий Брюсов родился 1 (13) декабря 1873 года в Москве, в купеческой семье. Будущий мэтр символизма был внуком поэта-баснописца И. Я. Бакулина (фамилией деда Брюсов подписывал некоторые свои сочинения); получив вольную, тот начал в Москве торговое дело.

Отец Брюсова, Яков Кузьмич Брюсов (1848—1907)^[1], сочувствовал идеям революционеров-народников; он публиковал стихотворения в журналах; в 1884 году Яков Брюсов отослал в журнал «987з» написанное сыном «Письмо в редакцию», описывавшее летний отдых семьи Брюсовых; «письмо» было опубликовано (№ 16, 1884).^[2]

Увлёкшись скачками, отец просадил всё состояние на тотализаторе; он заинтересовал скачками и сына, первая самостоятельная публикация которого (в журнале «Русский спорт» за 1889 год) представляет собой статью в защиту тотализатора.^[3] Родители мало занимались воспитанием Валерия, и мальчик был предоставлен самому себе; большое внимание в семье Брюсовых уделялось «принципам материализма и атеизма», поэтому Валерию строго запрещалось читать религиозную литературу («От сказок, от всякой „чертовщины“, меня усердно оберегали. Зато об идеях Дарвина и принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножать», — вспоминал Брюсов^[4]); но при этом других ограничений на круг чтения юноши не накладывалось, поэтому среди «друзей» его ранних лет были как литература по естествознанию, так и «французские бульварные романы», книги Жюль Верна и Майн Рида и научные статьи — словом «всё, что попадалось под руку».^[4] При этом будущий поэт получил хорошее образование — он учился в двух московских гимназиях (с 1885 по 1889 год в частной классической гимназии Ф. И. Креймана, в 1890—1893 годах — в гимназии Л. И. Поливанова; последний — великолепный педагог — оказал значительное влияние на юного поэта); в последние гимназические годы Брюсов много занимался математикой.^[5]

Вхождение в литературу. «Декадентство» 1890-х

Уже в 13 лет Брюсов связывал свою будущую жизнь с поэзией.^[6] Самые ранние известные стихотворные опыты Брюсова относятся к 1881 году; несколько позднее появились первые (довольно неискусные) его рассказы. В пору обучения в гимназии Креймана Брюсов сочинял стихи, занимался изданием рукописного журнала.^[7] В отрочестве Брюсов считал своим литературным кумиром Некрасова, затем он был очарован поэзией Надсона.^[8]

К началу 1890-х наступила пора увлечённости Брюсова произведениями французских символистов — Бодлера, Верлена, Малларме. «Знакомство в начале 90-х годов с поэзией Верлена и Малларме, а вскоре и Бодлера, открыло мне новый мир. Под впечатлением их творчества созданы те мои стихи, которые впервые появились в печати», — вспоминает Брюсов.^[9] В 1893 году он пишет письмо (первое из нам известных) Верлену, в котором говорит о своём предназначении распространять символизм в России и представляет себя как основоположника этого нового для России литературного течения.^[10] Восхищаясь Верленом, Брюсов в конце 1893 года создаёт драму «Декаденты. (Конец столетия)», в которой рассказывает о недолгом счастье знаменитого французского символиста с Матильдой Моте и затрагивает взаимоотношения Верлена с Артюром Рембо.

В 1890-х годах Брюсов написал несколько статей о французских поэтах. В период с 1894 по 1895 год он издал (под псевдонимом Валерий Маслов) три сборника «Русские символисты», куда вошли многие из его собственных стихов (в том числе под различными псевдонимами); бо́льшая их часть написана под несомненным влиянием французских символистов; помимо брюсовских, в сборниках широко были представлены стихотворения А. А. Миропольского (Ланга), друга Брюсова, а также А. Добролюбова, поэта-мистика. В третьем выпуске «Русских символистов» было помещено брюсовское однострочное стихотворение «О закрой свои бледные ноги», быстро обретшее известность, обеспечившее неприятие критики и гомерический хохот публики по отношению к сборникам.^[11] Долгое время имя Брюсова не только в мещанской среде, но и в среде традиционной, «профессорской», «идейной» интеллигенции ассоциировалось именно с этим произведением — «литературным коленцем» (по выражению С. А. Венгерова).^[12] С иронией отнёсся к первым произведениям русских декадентов Владимир Соловьёв, написавший для «Вестника Европы» остроумную рецензию на сборник (Соловьёву принадлежат также несколько известных пародий на стиль «Русских символистов»).^[13] Впрочем, позднее сам Брюсов так отзывался об этих своих первых сборниках:

В 1893 году Брюсов поступил на историко-филологический факультет Московского университета.^[15] Основной круг его интересов в студенческие годы — история, философия, литература, искусство, языки. («…Если бы мне жить сто жизней, они не насытили бы всей жажды познания, которая сжигает меня», — отмечал поэт в дневнике^[16]). В юности Брюсов увлекался также театром и выступал на сцене московского Немецкого клуба; здесь он познакомился с Натальей Александровной Дарузес (выступала на сцене под фамилией Раевская), ставшей вскоре возлюбленной поэта (первая любовь Брюсова — Елена Краскова — скоропостижно скончалась от чёрной оспы весной 1893^[17]; ей посвящено множество стихотворений Брюсова 1892—1893 годов); любовь к «Тале» Дарузес Брюсов испытывал до 1895 года.

В 1895 году появился на свет первый сборник исключительно брюсовских стихов — «Chefs d’oeuvre» («Шедевры»); нападки печати вызвало уже само название сборника, не соответствовавшее, по мнению критики, содержанию сборника (самовлюблённость была характерна для Брюсова 1890-х; так, к примеру, в 1898 году поэт записал в своём дневнике: «Юность моя — юность гения. Я жил и поступал так, что оправдать моё поведение могут только великие деяния»^[18]). Мало того, в предисловии к сборнику автор заявляет: «Печатая свою книгу в наши дни, я не жду ей правильной оценки ни от критики, ни от публики. Не современникам и даже не человечеству завещаю я эту книгу, а вечности и искусству».^[12] Как для «Chefs d’oeuvre», так и вообще для раннего творчества Брюсова характерна тема борьбы с дряхлым, отжившим миром патриархального купечества, стремление уйти от «будничной действительности» — к новому миру, рисовавшемуся ему в произведениях французских символистов. Принцип «искусство для искусства», отрешённость от «внешнего мира», характерные для всей лирики Брюсова, отразились уже в стихотворениях сборника «Chefs d’oeuvre». В этом сборнике Брюсов вообще — «одинокий мечтатель», холодный и равнодушный к людям. Иногда его желание оторваться от мира доходит до тем самоубийства, «последних стихов». При этом Брюсов беспрестанно ищет новые формы стиха, создаёт экзотические рифмы, необычные образы. См., например:

В стихотворениях сборника чувствуется сильное влияние Верлена.

В следующем сборнике — «Me eum esse» («Это я», 1897) Брюсов незначительно прогрессировал сравнительно с «Chefs d’oeuvre»; в «Me eum esse» автор всё ещё видится нам холодным мечтателем, отстранённым от «внешнего» мира, грязного, ничтожного, ненавидимого поэтом. Период «Chefs d’oeuvre» и «Me eum esse» сам Брюсов впоследствии называл «декадентским» (см. также: #Избранные цитаты). Наиболее известное стихотворение «Me eum esse» — «Юному поэту»; оно и открывает собой сборник.

В юношеские годы Брюсов уже разрабатывал теорию символизма («Новое направление в поэзии органически связано с преж<ними>. Просто новое вино требует новых мехов», — пишет он в 1894 году молодому поэту Ф. Е. Зарину (Талину)).^[20]

Окончив в 1899 году университет, Брюсов целиком посвятил себя литературе. Несколько лет он проработал в журнале П. И. Бартенева «Русский архив».^[21]

Во второй половине 1890-х годов Брюсов сблизился с поэтами-символистами, в частности — с К. Д. Бальмонтом (знакомство с ним относится к 1894 году; вскоре оно перешло в дружбу, не прекращавшуюся вплоть до эмиграции Бальмонта) стал одним из инициаторов и руководителей основанного в 1899 году С. А. Поляковым издательства «Скорпион», объединившего сторонников «нового искусства».

В 1897 году Брюсов женился на Иоанне Рунт. Она была спутницей и ближайшим помощником поэта до самой его смерти.

1900-е годы

«Tertia Vigilia»

В 1900 году в «Скорпионе» был издан сборник «Tertia Vigilia» («Третья стража»), открывший новый — «урбанистический» этап творчества Брюсова. Сборник посвящён К. Д. Бальмонту, которого автор наделил «взором каторжника» и отметил так: «Но я в тебе люблю — что весь ты ложь». Значительное место в сборнике занимает историко-мифологическая поэзия; вдохновителями Брюсова являлись, как отмечает С. А. Венгеров, «скифы, ассирийский царь Асархаддон, Рамсес II, Орфей, Кассандра, Александр Великий, Амалтея, Клеопатра, Данте, Баязет, викинги, Большая Медведица».^[12]

В позднейших сборниках мифологические темы постепенно затухают, уступая место идеям урбанизма, — Брюсов воспевает темп жизни большого города, его социальные противоречия, городской пейзаж, даже звонки трамваев и сваленный в кучи грязный снег. Поэт из «пустыни одиночества» возвращается в мир людей; он словно бы вновь обретает «отчий дом»; среда, которая взрастила его, разрушена, и теперь на месте «полутёмных лавок и амбаров» вырастают сияющие города настоящего и будущего («Рассеется при свете сон тюрьмы, и мир дойдёт к предсказанному раю».^[22] Одним из первых русских поэтов Брюсов в полной мере раскрыл урбанистическую тему (хотя элементы «городской лирики» можно встретить ещё задолго до Брюсова — например, в пушкинском «Медном всаднике», в некоторых стихотворениях Н. А. Некрасова). Даже стихотворения о природе, которых в сборнике немного, звучат «из уст горожанина» («Месячный свет электрический» и т. п.). В «Третьей страже» помещены также несколько переводов стихотворений Верхарна, восхищение творчеством которого последовало за восхищением музыкой и «нечёткими образами» поэзии Верлена.

В это время Брюсов готовит уже целую книгу переводов лирики Верхарна — «Стихи о современности».^[23] Поэт увлечён не только ростом города: его волнует само предчувствие надвигающихся перемен, становления новой культуры — культуры Города; последний должен стать «царём Вселенной», — и поэт уже сейчас преклоняется перед ним, готовый «повергнуться в прах», чтобы открыть «путь к победам». В этом и состоит ключевая тема сборника «Tertia Vigilia».

Характерной чертой поэтики Брюсова с этого периода становится стилевая всеохватность, энциклопедизм и экспериментаторство, он был ценителем всех видов поэзии (им посещаются «пятницы К. К. Случевского»), собирателем «всех напевов» (название одного из его сборников). Об этом он говорит в предисловии к «Tertia Vigilia»: «Я равно люблю и верные отражения зримой природы у Пушкина или Майкова, и порывания выразить сверхчувственное, сверхземное у Тютчева или Фета, и мыслительные раздумья Баратынского, и страстные речи гражданского поэта, скажем, Некрасова».^[12] Стилизации самых разных поэтических манер, русских и иностранных (вплоть до «песней австралийских дикарей») — излюбленное занятие Брюсова, он готовил даже антологию «Сны человечества», представляющую собой стилизацию (или переводы) поэтических стилей всех эпох. Эта черта творчества Брюсова вызывала наиболее поляризирующие критику отклики; сторонники его (прежде всего символисты, но и такие акмеисты-ученики Брюсова, как Николай Гумилёв) видели в этом «пушкинскую» черту, «протеизм», знак эрудиции и поэтической мощи, критики (Юлий Айхенвальд, Владислав Ходасевич) критиковали такие стилизации как знак «всеядности», «бездушия» и «холодного экспериментаторства».^[22]

«Urbi et Orbi»

Сознание одиночества, презрение к человечеству, предчувствие неминуемого забвения (характерные стихотворения — «В дни запустений» (1899), «Словно нездешние тени» (1900)) нашли отражение в сборнике «Urbi et Orbi» («Граду и миру»), вышедшем в 1903 году, Брюсова вдохновляют уже не синтетические образы; всё чаще поэт обращается к «гражданской» теме. Классическим примером гражданской лирики (и, пожалуй, наиболее известным в сборнике) является стихотворение «Каменщик». Для себя Брюсов выбирает среди всех жизненных путей «путь труда, как путь иной», дабы изведать тайны «жизни мудрой и простой». Интерес к реальной действительности — знающей страдания и нужду — выражается в «городских народных» «частушках», представленных в разделе «Песни». «Песни» написаны жизненно, в «лубочной» форме; они привлекли к себе большое внимание критики, отнёсшейся, однако, к этим произведениям большей частью скептически, назвав «фальсификацией» «псевдонародные частушки» Брюсова.^[3] Урбанистическая тема получает здесь больше́е развитие по сравнению с «Tertia Vigilia»; поэт отдельными штрихами рисует жизнь большого города во всех её проявлениях: так, мы видим и чувства рабочего («И каждую ночь регулярно я здесь под окошком стою, и сердце моё благодарно, что видит лампадку твою»^[24]), и истинные переживания обитательницы «дома с красненьким фонариком».

В немногих стихотворениях видны надуманное самообожание («И девы и юноши встали, встречая, венчая меня, как царя»^[25]), в других же — эротомания, сладострастие (такими стихотворениями в значительной степени наполнен раздел «Баллады»). Тема любви получает замечательное развитие в разделе «Элегии»; любовь становится священнодействием, «религиозным таинством» (см., например, стихотворение «В Дамаск»). Если во всех предыдущих сборниках Брюсов совершал лишь робкие шаги по пути Новой Поэзии, то в сборнике «Urbi et Orbi» он является нам уже нашедшим своё призвание, определившим свой путь мастером; именно после выхода «Urbi et Orbi» Брюсов становится признанным вождём русского символизма. Особенно большое влияние сборник оказал на младосимволистов — Александра Блока, Андрея Белого, Сергея Соловьёва.^[3]

Апофеозом капиталистической культуры является стихотворение «Конь Блед». В нём перед читателем предстаёт полная тревоги, напряжённая жизнь города. Город своими «грохотами» и «бредом» стирает надвигающийся лик смерти, конца со своих улиц — и продолжает жить с прежней яростной, «многошумной» напряжённостью.

Темы и настроения в творчестве этого периода

Великодержавное настроение времён Русско-японской войны 1904—1905 годов (стихотворения «К согражданам», «К Тихому океану») сменились у Брюсова периодом веры в непременную гибель урбанистического мира, упадок искусств, наступление «эпохи ущерба». Брюсов видит в будущем лишь времена «последних дней», «последних запустений». Своего пика эти настроения достигли во время Первой Русской революции; они ярко выражены в брюсовской драме «Земля» (1904, вошла в сборник «Земная ось»), описывающей будущую гибель всего человечества; затем — в стихотворении «Грядущие Гунны» (1905); в 1906 году Брюсовым была написана новелла «Последние мученики», описывающая последние дни жизни русской интеллигенции, участвующей в безумной эротической оргии пред лицом смерти. Настроение «Земли» (произведения «предельно высокого», по определению Блока) в целом пессимистическое. Представлено будущее нашей планеты, эпоха достроенного капиталистического мира, где нет связи с землёй, с просторами природы и где человечество неуклонно вырождается под «искусственным светом» «мира машин». Единственный выход для человечества в создавшемся положении — коллективное самоубийство, которое и являет собой финал драмы. Несмотря на трагический финал, в пьесе изредка всё же встречаются вселяющие надежду нотки; так, в финальной сцене появляется верящий в «возрождение человечества» и в Новую жизнь юноша; по нему — лишь истинному человечеству вверена жизнь земли, и люди, решившиеся умереть «гордой смертью», — только заблудившаяся в жизни «несчастная толпа», ветвь, оторванная от своего дерева. Однако упаднические настроения только усилились в последующие годы жизни поэта. Периоды полного бесстрастия сменяются у Брюсова лирикой неутолённых болезненных страстей («Я люблю в глазах оплывших», 1899; «В игорном доме», 1905; «В публичном доме», 1905, и мн. др.).^[3]

«Stephanos»

Следующим сборником Брюсова стал «Stephanos» («Венок»), написанный во время самых ожесточённых революционных событий 1905 года (вышел в декабре 1905); сам поэт считал его вершиной своего поэтического творчества («„Венок“ завершил мою поэзию, надел на неё воистину „венок“», — пишет Брюсов^[26]). В нём ярко расцветает гражданская лирика Брюсова, начавшая проявляться ещё в сборнике «Urbi et Orbi». Только циклы «Из ада изведённые» и «Мгновения» посвящены любви. Брюсов поёт «гимн славы» «грядущим гуннам», прекрасно понимая, что они идут разрушить культуру современного ему мира, что мир этот обречён и что он, поэт, — его неотрывная часть. Брюсов, происходивший из русского крестьянства, находившегося под «барским гнётом», был хорошо знаком с сельской жизнью. Крестьянские образы возникают ещё в ранний — «декадентский» — период брюсовской лирики. На протяжении 1890-х годов поэт обращается к «крестьянской» теме всё чаще. И даже в период поклонения городу у Брюсова иногда возникает мотив «бегства» с шумных улиц на лоно природы. Свободен человек лишь на природе, — в городе он лишь ощущает себя узником, «рабом каменьев» и мечтает о будущем разрушении городов, наступлении «дикой воли». По Брюсову, революция была неминуема. «О, придут не китайцы, избиваемые в Тяньцзине, а те — более страшные, втоптанные в шахты и втиснутые в фабрики… Я зову их, ибо они неизбежны», — пишет поэт четырём символистам в 1900 году, после «Трёх разговоров» Владимира Соловьёва.^[3] Расхождение во взглядах на революцию среди символистов началось, таким образом, уже на рубеже веков. Брюсов сам ощущает себя рабом буржуазной культуры, культуры города, и его собственное культурное строительство является сооружением той же тюрьмы, что представлена в стихотворении «Каменщик». Схоже по духу с «Каменщиком» и стихотворение «Гребцы триремы» (1905). Стихотворения «Кинжал» (1903), «Довольным» (1905) — стихотворения «песенника» растущей революции, готового встретить «приветственным гимном» её свержение.^[3]

Лидер символизма

Брюсов был основным действующим лицом в журнале «Весы» (1904—1909), главном органе русского символизма. ^[27] Всю свою энергию Брюсов вложил в редакторское дело. Брюсов был и основным автором, и редактором «Весов». Кроме него там печатались Андрей Белый, Константин Бальмонт, Вячеслав Иванов, Максимилиан Волошин, Михаил Кузмин. В. Я. Брюсов руководил также книгоиздательством «Скорпион» и участвовал в издании альманаха этого издательства «Северные цветы» (выходил в 1901—1903, 1905 и 1911 годах).^[28]

Организаторская роль Брюсова в русском символизме и вообще в русском модернизме очень значительна. Возглавляемые им «Весы» стали самым тщательным по отбору материала и авторитетным модернистским журналом (противостоящим эклектичным и не имевшим чёткой программы «Перевалу» и «Золотому Руну»). Брюсов оказал влияние советами и критикой на творчество очень многих младших поэтов, почти все они проходят через этап тех или иных «подражаний Брюсову».^[3] Он пользовался большим авторитетом как среди сверстников-символистов, так и среди литературной молодёжи, имел репутацию строгого безукоризненного «мэтра», творящего поэзию «мага», «жреца» культуры и среди акмеистов (Николай Гумилёв, Зенькевич, Мандельштам) и футуристов (Пастернак, Шершеневич и др.). Литературовед Михаил Гаспаров оценивает роль Брюсова в русской модернистской культуре как роль «побеждённого учителя победителей-учеников», повлиявшего на творчество целого поколения.^[29] Не лишён Брюсов был и чувства «ревности» к новому поколению символистов (см. стихотворение «Младшим»: «Они Её видят! Они Её слышат!…», 1903).^[30]

Брюсов также принимал активное участие в жизни Московского литературно-художественного кружка, в частности — был его директором (с 1908 года). Сотрудничал в журнале «Новый путь» (в 1903 году стал секретарём редакции).^[31]

1910-е годы

Журнал «Весы» прекращает выходить в 1909; к 1910 активность русского символизма как движения снижается. В связи с этим Брюсов прекращает выступать как деятель литературной борьбы и лидер конкретного направления, занимая более взвешенную, «академическую» позицию. С начала 1910-х годов он уделяет значительное внимание прозе (роман «Алтарь победы»), критике (работа в «Русской мысли», журнале «Искусство в Южной России»), пушкинистике. В 1913 году поэт переживает личную трагедию, вызванную мучительным для обоих романом с молодой поэтессой Надеждой Львовой и её самоубийством. В 1914 году, с началом Первой мировой войны, Брюсов отправился на фронт военным корреспондентом «Русских ведомостей». Следует отметить рост патриотических настроений в лирике Брюсова 1914—1916 годов.

1910—1914 и, в особенности, 1914—1916 годы многие исследователи считают периодом духовного и, как следствие, творческого кризиса поэта. Уже сборники конца 1900-х годов — «Земная ось» (прозаический сборник рассказов, 1907), «Все напевы» (1909) — оценивались критикой как более слабые, чем «Stephanos», в основном они повторяют прежние «напевы»; усиливаются мысли о бренности всего сущего, проявляется духовная усталость поэта (стихотворения «Умирающий костёр», 1908; «Демон самоубийства», 1910). В сборниках «Зеркало теней» (1912), «Семь цветов радуги» (1916) нередкими становятся выдающие этот кризис авторские призывы к самому себе «продолжать», «плыть дальше» и т. п., изредка появляются образы героя, труженика. В 1916 году Брюсов издал стилизованное продолжение поэмы Пушкина «Египетские ночи», вызвавшее крайне неоднозначную реакцию критики. Отзывы 1916—1917 годов (писавшая под псевдонимом Андрей Полянин София Парнок, Георгий Иванов и др.) отмечают в «Семи цветах радуги» самоповторения, срывы поэтической техники и вкуса, гиперболизированные самовосхваления («Памятник» и др.), приходят к выводу об исчерпанности брюсовского таланта.

С попыткой выйти из кризиса и найти новый стиль исследователи творчества Брюсова связывают такой интересный эксперимент поэта, как литературную мистификацию — посвящённый Надежде Львовой сборник «Стихи Нелли» (1913) и продолжившие его «Новые стихи Нелли» (1914—1916, остались не изданными при жизни автора). Эти стихи написаны от лица увлечённой модными веяниями «шикарной» городской куртизанки, своего рода женского соответствия лирического героя Игоря Северянина, поэтика обнаруживает — наряду с характерными приметами брюсовского стиля, благодаря которым мистификация была скоро разоблачена — влияние Северянина и футуризма, к появлению которого Брюсов относится с интересом.

Брюсов и революция

В 1917 году поэт выступил с защитой Максима Горького, раскритикованного Временным правительством.

После Октябрьской революции 1917 года Брюсов активно участвовал в литературной и издательской жизни Москвы, работал в различных советских учреждениях. Поэт по-прежнему был верен своему стремлению быть первым в любом начатом деле. С 1917 по 1919 год он возглавлял Комитет по регистрации печати (с января 1918 года — Московское отделение Российской книжной палаты); с 1918 по 1919 год заведовал Московским библиотечным отделом при Наркомпросе; с 1919 по 1921 год был председателем Президиума Всероссийского союза поэтов (в качестве такового руководил поэтическими вечерами московских поэтов различных групп в Политехническом музее). В 1919 году Брюсов стал членом РКП(б). Работал в Государственном издательстве, заведовал литературным подотделом Отдела художественного образования при Наркомпросе, был членом Государственного учёного совета, профессором МГУ (с 1921); с конца 1922 года — заведующий Отделом художественного образования Главпрофобра; в 1921 году организовал Высший литературно-художественный институт (ВЛХИ) и до конца жизни оставался его ректором и профессором. Брюсов являлся и членом Моссовета. Принимал активное участие в подготовке первого издания Большой советской энциклопедии (являлся редактором отдела литературы, искусства и языкознания; первый том вышел уже после смерти Брюсова).

В 1923 году, в связи с пятидесятилетним юбилеем, Брюсов получил грамоту от Советского правительства, в которой отмечались многочисленные заслуги поэта «перед всей страной» и выражалась «благодарность рабоче-крестьянского правительства».

Позднее творчество

После революции Брюсов продолжал и активную творческую деятельность. В Октябре поэт увидел знамя нового, преображённого мира, способного уничтожить буржуазно-капиталистическую культуру, «рабом» которой поэт считал себя ранее; теперь же он может «возродить жизнь». Некоторые постреволюционные стихи являются восторженными гимнами «ослепительному Октябрю»; в отдельных своих стихах он славит революцию в один голос с марксистскими поэтами (см., например, стихотворения сборника «В такие дни» (1923) — в частности, «Работа», «Отклики», «Братьям-интеллигентам», «Только русский»).^[31]

Несмотря на все свои стремления стать частью наступившей эпохи, «поэтом Новой жизни» Брюсов стать так и не смог. В 1920-е годы (в сборниках «Дали» (1922), «Mea» («Спеши!», 1924)) он радикально обновляет свою поэтику, используя перегруженный ударениями ритм, обильные аллитерации, рваный синтаксис, неологизмы (вновь, как в эпоху «Стихов Нелли», используя опыт футуризма); Владислав Ходасевич, в целом критически настроенный к Брюсову, не без сочувствия оценивает этот период как попытку через «сознательную какофонию» обрести «звуки новые». Эти стихи насыщены социальными мотивами, пафосом «научности» (в духе «научной поэзии» Рене Гиля, которой Брюсов интересовался ещё до революции: «Мир электрона», 1922, «Мир N-измерений», 1924), экзотическими терминами и собственными именами (автор снабдил многие из них развёрнутым комментарием). Манеру позднего Брюсова детально исследовавший её М. Л. Гаспаров назвал «академический авангардизм».^[29] В некоторых текстах проявляются ноты разочарования своей прошлой и настоящей жизнью, даже самой революцией (особенно характерно стихотворение «Дом видений»). В своём эксперименте Брюсов оказался одинок: в эпоху построения новой, советской поэзии опыты Брюсова были сочтены слишком сложными и «непонятными массам»; представители модернистской поэтики также отнеслись к ним отрицательно.

9 октября 1924 года Брюсов скончался в своей московской квартире от крупозного воспаления лёгких. Поэт был похоронен на столичном Новодевичьем кладбище.

Основные черты творчества Брюсова

В стихотворениях Брюсова перед читателем встают противоположные начала: жизнеутверждающие — любовь, призывы к «завоеванию» жизни трудом, к борьбе за существование, к созиданию, — и пессимистические (смерть есть блаженство, «сладостная нирвана», поэтому стремление к смерти стоит превыше всего; самоубийство «соблазнительно», а безумные оргии суть «сокровенные наслаждения искусственных эдемов»). И главным действующим лицом в поэзии Брюсова является то отважный, мужественный боец, то — отчаявшийся в жизни человек, не видящий иного пути, кроме как пути к смерти (таковы, в частности, уже упоминавшиеся «Стихи Нелли», творчество куртизанки с «эгоистической душой»).

Настроения Брюсова подчас противоречивы; они без переходов сменяют друг друга. В своей поэзии Брюсов то стремится к новаторству, то вновь уходит к проверенным временем формам классики. Несмотря на стремление к классическим формам, творчество Брюсова — всё же не ампир, а модерн, вобравший в себя противоречивые качества. В нём мы видим слияние трудносочетаемых качеств. Согласно характеристике Андрея Белого, Валерий Брюсов — «поэт мрамора и бронзы»; в то же время С. А. Венгеров считал Брюсова поэтом «торжественности по преимуществу». По Л. Каменеву Брюсов — «молотобоец и ювелир».

Стихосложение Брюсова

Валерий Брюсов внёс большой вклад в развитие формы стиха, активно использовал неточные рифмы, «вольный стих» в духе Верхарна, разрабатывал «длинные» размеры (12-стопный ямб с внутренними рифмами: «Близ медлительного Нила, там, где озеро Мерида, в царстве пламенного Ра // ты давно меня любила, как Озириса Изида, друг, царица и сестра…», знаменитый 7-стопный хорей без цезуры в «Конь блед»: «Улица была как буря. Толпы проходили // Словно их преследовал неотвратимый Рок…»), использовал чередования строк разного метра (так называемые «строчные логаэды»: «Губы мои приближаются // К твоим губам…»). Эти эксперименты были плодотворно восприняты младшими поэтами. В 1890-е годы параллельно с Зинаидой Гиппиус Брюсов разрабатывал тонический стих (дольник — термин, им и введённый в русское стиховедение в статье 1918 года), но, в отличие от Гиппиус и впоследствии Блока, дал мало запоминающихся образцов и в дальнейшем к этому стиху обращался редко: наиболее известные дольники Брюсова — «Грядущие гунны» (1904) и «Третья осень» (1920). В 1918 году Брюсов издал сборник «Опыты…», не ставивший творческих задач и специально посвящённый самым разнообразным экспериментам в области стиха (сверхдлинные окончания строк, фигурная поэзия и т. п.). В 1920-е годы Брюсов преподавал стихосложение в разных институтах, некоторые его курсы изданы.

Брюсов в разных жанрах

Брюсов пробовал свои силы во многих литературных жанрах.

Проза

Наиболее известны исторические романы Брюсова «Алтарь победы» (описывающий жизнь Древнего Рима)^[32] и — в особенности — «Огненный ангел». В последнем великолепно отображена психология описываемого времени (Германии XVI века), точно передаётся настроение эпохи; по мотивам «Огненного ангела» Сергей Прокофьев написал оперу. Мотивы брюсовских романов в полной мере соответствуют мотивам стихотворных произведений автора; как и стихи, брюсовские романы описывают эпоху распада старого мира, рисуют отдельных его представителей, остановившихся в раздумье перед приходом мира нового, поддерживаемого свежими, оживляющими силами. Новеллы Брюсова, описывающие современную жизнь («Ночи и дни», сборник «Земная ось», 1907), значительно слабее романов; в них Брюсов отдаётся «философии мига», «религии страсти». Заслуживает внимания повесть «Обручение Даши», в которой автор изображает своего отца, Якова Брюсова, вовлечённого в либеральное общественное движение 1860-х годов.

Брюсов писал и фантастические произведения — это роман «Гора Звезды», рассказы «Восстание машин» (1908) и «Мятеж машин» (1914), повесть «Первая междупланетная», антиутопия «Республика Южного Креста» (1904—1905).

Переводы

Как переводчик Брюсов много сделал для русской литературы. Он открыл русскому читателю творчество известного бельгийского поэта-урбаниста Эмиля Верхарна, был первым переводчиком стихотворений Поля Верлена. Известны брюсовские переводы произведений Эдгара По (стихотворения), Ромена Роллана («Лилюли»), Мориса Метерлинка («Пеллеас и Мелезанда», «Избиение младенцев»), Виктора Гюго, Расина, Авсония, Мольера («Амфитрион»), Байрона, Оскара Уайльда («Герцогиня Падуанская», «Баллада Рэдингской тюрьмы»). Брюсов полностью перевёл «Фауста» Гёте, «Энеиду» Вергилия. В 1910-х Брюсов был увлечён поэзией Армении, перевёл множество стихотворений армянских поэтов и составил фундаментальный сборник «Поэзия Армении с древнейших времён до наших дней», за что был удостоен в 1923 году звания народного поэта Армении, его имя носит Ереванский лингвистический университет.

Брюсов был теоретиком перевода; некоторые его идеи актуальны и в наши дни (см., например, предисловие к переводам Верлена (1911), рецензию «Верхарн на прокрустовом ложе» (1923) и др.).

Критика и литературоведение

Как литературный критик Валерий Брюсов начал выступать ещё в 1893 году, когда отбирал стихи начинающих поэтов (таких же, впрочем, как и он сам) для первого сборника «Русские символисты». Наиболее полным сборником критических статей Брюсова являются «Далёкие и близкие». В своих критических статьях Брюсов не только раскрывал теорию символизма, но и выступал с высказываниями о зависимости формы от содержания в литературе; поэзии, как считает Брюсов, «можно и должно» учиться, ибо она — ремесло, имеющее важное воспитательное значение. По мнению Брюсова, отрыв от действительности губителен для художника. Интересны брюсовские работы по стихосложению («Основы стиховедения» и др.). Брюсов сочувственно относился к творчеству пролетарских поэтов, что выражено в его статьях «Вчера, сегодня и завтра русской поэзии», «Синтетика поэзии».

Из брюсовских литературоведческих работ наиболее известны его труды, посвящённые биографии и творчеству Александра Пушкина (работы по стихосложению Пушкина, «Письма Пушкина и к Пушкину», «Пушкин в Крыму», «Сношения Пушкина с правительством», «Лицейские стихи Пушкина». В последней работе имеются новооткрытые и восстановленные тексты Пушкина-лицеиста). Несколько статей («Пушкин и крепостное право», статья о стихотворной технике Пушкина и др.) написано Брюсовым для собрания сочинений великого русского поэта (издание Брокгауза). Брюсов изучал творчество Николая Гоголя (что выразилось в его речи «Испепелённый»), Баратынского, Фёдора Тютчева (Брюсов фактически открыл творчество этого талантливого поэта для русской общества), Алексея Толстого.

Брюсов занимался редакторской деятельностью — под его контролем производилось издание собрания сочинений Каролины Павловой, нескольких изданий пушкинских произведений. Он приступил к редактированию полного собрания сочинений Пушкина (работа, оборвавшаяся на первом томе, включала и денивацию — дописание неоконченных произведений).

Брюсов и филателия

Известно, что В. Я. Брюсов коллекционировал почтовые марки, специализируясь на марках колоний европейских государств. Он был членом Всероссийского общества филателистов и почётным членом редколлегии журнала «Советский филателист».

Избранные цитаты

• Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех, если дадут его. Это мало! Мне мало. Надо выбрать иное… Найти путеводную звезду в тумане. И я вижу её: это декадентство. Да! Что ни говорить, ложно ли оно, смешно ли, но оно идёт вперёд, развивается, и будущее будет принадлежать ему, особенно когда оно найдёт достойного вождя. А этим вождём буду Я! Да, Я! (4 марта 1893, дневник).^[33]
• Юность моя — юность гения. Я жил и поступал так, что оправдать моё поведение могут только великие деяния. (Там же, 1898).^[34][35]

Интересные факты

Брат — А. Я. Брюсов — профессор искусствоведения, сотрудник Исторического музея, участник поисков Янтарной комнаты.

Сочинения

• «Декаденты. (Конец столетия)». Драма, 1893.
• «Juvenilia» — «Юношеское», 1894
• «Chefs d’oeuvre» — «Шедевры», 1895
• «Me eum esse» — «Это я», 1897
• «Tertia Vigilia» — «Третья стража», 1900
• «Urbi et Orbi» — «Граду и Миру», 1903
• «Stephanos» — «Венок», 1906
• «Земная ось», 1907
• «Все напевы», 1909
• «Огненный ангел» (исторический роман), 1908
• «Ф. И. Тютчев. Смысл его творчества», 1911.^[36]
• «Зеркало теней», 1912
• «Семь цветов радуги», 1912
• «Алтарь победы», 1913
• «Юпитер поверженный», 1916
• «Рея Сильвия», 1916
• «Опыты по метрике и ритмике, по евфонии и созвучиям, по строфике и формам», 1918
• «Последние мечты», 1920
• «В такие дни», 1921
• «Дали», 1922
• «Кругозор», 1922
• «Миг», 1922
• «Mea» — «Спеши!», 1924
• Автобиография // Русская литература XX века. 1890—1914 / Под ред. С. А. Венгерова. — М.: 1914. — Т. 1.^[37]
• «Далёкие и близкие: статьи и заметки о русских поэтах от Тютчева до наших дней». М.: «Скорпион», 1912.
• Из моей жизни. Моя юность. Памяти. М.: 1927
• Дневники. М.: изд. М. и С. Сабашниковых, 1927 (переизд.: М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. ISBN 5-94850-030-6).
• Письма В. Я. Брюсова к П. П. Перцову (1894—1896) (К истории раннего символизма). — М.: 1927.^[38]

Собрания сочинений

• Полное собрание сочинений и переводов, не оправдавшее, увы, своё название — увидели свет только тт. 1—4, 12, 13, 15, 21 — вышло в Санкт-Петербурге в 1913—1914 (издательство «Мусагет»).
• Избранные сочинения в 3-х тт. М.—Л.: Гослитиздат, 1926.
• Избранные сочинения в 2-х тт. М.: Гослитиздат, 1955.
• Собрание сочинений в 7-ми тт. М.: 1973—1975 (наиболее полное в данный момент).
• Неизданные стихотворения. М.: ГИХЛ, 1935.
• Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1961.

Творческое наследие Брюсова до сих пор ещё окончательно не собрано. В настоящее время (2006) полное собрание сочинений готовится издательством «Наука».^[39]

Переводы

• «Романсы без слов» (переводы стихотворений Верлена). М.: 1895.

Примечания

См. также

• О закрой свои бледные ноги — статья, посвященная знаменитому однострочному стихотворению Брюсова.
• «Весы» — журнал, который редактировал Брюсов.
• Писатели «Серебряного века»

Ссылки

• Брюсов В. Я. Стихи на Строки.нет
• Поэзия и проза Валерия Брюсова
• Брюсов, Валерий Яковлевич в библиотеке Максима Мошкова
• Валерий Брюсов стихи в Антологии русской поэзии
• Брюсов, Валерий Яковлевич в DMOZ
• Брюсов на Стихии
• Брюсов читает стихотворения «Египетский раб» и «Офелия»
• Статья С. Н. Тяпкова из библиографического словаря Русские писатели. М.: 1990
• Брюсов Литературная энциклопедия, 1929—1939
• В. Я. Брюсова Российский государственный архив литературы и искусства

• Биография:
  • На сайте журнала «Костёр»
  • На сайте «Русская фантастика»

Литература

• Ашукин Н. С. В. Брюсов в автобиографических записях, воспоминаниях современников и отзывах критики. М.: 1929.
• Ашукин Н. С., Щербаков Р. Л. Брюсов. М.: Молодая гвардия, 2006 (ЖЗЛ) ISBN 5-235-02675-6
• Библиография В. Я. Брюсова: 1884—1973. Ереван: 1976.
• Брюсовские сборники. Ставрополь: 1974, 1975, 1977.
• Брюсовские чтения 1962—1983 гг. Ереван: 1963—1985.
• Валерий Брюсов и Нина Петровская. Переписка 1904—1913. Вступительные статьи, подготовка текста и комментарии Н. А. Богомолова, А. В. Лаврова. М.: Новое литературное обозрение, 2004. Частично опубликованы также: Валерий Брюсов. Дневники. Автобиографическая проза. Письма. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2002. С. 306—317
• Гиндин С. И. Вклад Брюсова в изучение теории русской поэтической речи // Русский язык в школе. 1973, № 6. С. 22—30.
• Гиндин С. И. Неосуществлённый замысел Брюсова // «Вопросы литературы». 1970, № 9.
• Гудзий Н. К. Юношеское творчество Брюсова // «Литературное наследство». Т. 27—28. С. 198—238.
• Жирмунский В. М. Валерий Брюсов и наследие Пушкина. Петроград: 1922.
• Казак В. Лексикон русской литературы XX века = Lexikon der russischen Literatur ab 1917. — М.: РИК «Культура», 1996. — 492 с. — 5000 экз. — ISBN 5-8334-0019-8
• Кулаков В. Филателия в Москве: новые итоги — новые задачи (1924—1925 гг.) // Филателия. — 1991. — № 11. — С. 54—56.
• Максимов Д. Е. Поэзия Валерия Брюсова. Л.: 1940.
• Сивоволов Б. М. Брюсов и передовая русская литература его времени. Харьков: 1985.
• Гаспаров М. Л. Академический авангардизм (Природа и культура в поэзии позднего Брюсова). М.: 1995.
• Лавров А. В. Русские символисты. М.: 2006.

Валерию Брюсову посвящены тома «Литературного наследства» — 85 (М.: 1976) и 98 (в двух книгах, первая книга — М.: 1991, ISBN 5-02-011362-3)

Источник: Валерий Брюсов